Дневники военных лет (1943, 1945 годы)
Шрифт:
Два года на военном положении сказываются. Все деформировано блокадой... Каждую минуту надо быть начеку, на месте. Это ощущение ответственности, занятости, - ощущение долга (в высшем смысле этого слова) не покидает нас ни на секунду. Вчера я хотел, страстно хотел выключиться, хоть на час забыть о службе, о делах... И не мог. Все на "товсь"! Постоянно ощущение озабоченности.
С. К. с грустью говорит:
– Я старею... Ответил ей:
– Ты всегда, до конца жизни будешь моей женой, единственным человеком, который знает меня, почти предельно знает.
Надо продумать тему современного человека: его поведение в условиях войны; отношение к нормативам: опасность - безопасность. Это - в плане общей эволюции человеческого типа. На этом пути и этап современной войны. Какие этапы нам еще предстоят? Постоянное беспокойство - жизнь в вечном движении, в утверждении - отрицании. Это так понятно.
В госпитале.
– Много раненых моряков. Лежит юноша - чистые-чистые глаза. "Скажите, я выживу?" - молит... "Безусловно!"
Раненые просят меня выступить. "Обязательно!" Я говорю с ними два часа и счастлив, что лица их оживляются и загораются глаза.
Утраты наши тяжки, - почти нет семьи, где не было бы потерь... Но люди упорно работают, - на некоторых производствах 16-летние девушки дают до 600 процентов нормы; в стране - ряд новых ценных открытий и т. д.
Мысли о войне.
Взяты Ахтырка, Малоархангельск, Сумы, Лебедин. Сильный фланговый удар. Он выводит к Киеву и к новому фланговому удару на Буковину - Бессарабию...
Обмен телеграммами с Англией... Король Англии Георг VI преподносит почетный меч - Сталинграду. В миро происходят необыкновенные социальные и политические сдвиги... Мы показываем миру, как защищать свое отечество. Это, volens nolens{65}, признается и на Западе.
Рузвельт учит города США опыту обороны Москвы, Ленинграда, Сталинграда. Английский парламент обсуждает план Бевериджа, используя опыт Москвы.
– Геббельс призывает немцев драться по примеру Москвы... Н-да...
Темный вечер... Читаю московские и ленинградские газеты.
– Английские признания в любви. Идеи славит Россию.
Неужели обо всем договорились? Неужели наступит, наконец, длительный мир? (Конечно, не без компромиссов и эволюции.)
25 февраля 1943 года
С 23 февраля в городе прибавка хлеба. (Его рыночная цена сразу упала до двухсот рублей за килограмм, а сравнительно недавно была - шестьсот.) Прибавка существенная, так как дает людям ужин или возможность резерва для обмена на другие продукты.
В сводках последних дней - некоторая сдержанность. Упорная борьба в Донбассе... Видимо, Украинский фронт занят ремонтом железных дорог и пр. Закрепляет взятое.
...Ленинградский фронт упорно действует, освобождаясь от окопной неподвижности. Готовятся новые операции.
В прессе примечательные ответы английских министров - Геббельсу: прокламирование длительного англо-русского союза во имя процветания современной цивилизации.
Ответил на ряд писем молодых авторов (матросов и др.). Ответил на поздравительные телеграммы "Правды", "Красного
К пьесе! Читаю Шекспира, Его военные хроники жестоки, сильны, современны...
Вечером у нас был Саша Фадеев. Я рассказал ему о последних военно-политических новостях, о наших делах. Он вернулся из поездки в гвардейскую дивизию Симоняка (наступление на Красный бор, Поповку и пр.)... Побывал на КП в сыром подвале в Красном бору. Видел, как на собаках вывозили раненых, когда огонь противника крушил санитарные машины. Собаки мчались среди разрывов, возницы нещадно нахлестывали... Проскочили!
Беседовали всю ночь - о Москве, о друзьях, о литературе. Остро, трагически все переживает Довженко{67}. Он написал "Мать" - мучительный, сильный рассказ; в нем много правды, чего-то понятого внове...
Оттепель. За окном шумит ветер, на заливе крошатся льды. Это шагает 1943 год - будет он лютый!
Фадеев рассказывал мне об осени 1941-го, я рассказывал ему... Может быть, никогда и не будет в литературе описано все то, что мы видели, познали...
Легли спать в 6 утра, но все еще возвращались к своим темам, к людям, по которым душа тоскует, - к людям по "ту сторону", к людям Москвы, искусства.
Лежу во тьме и вижу образы своей пьесы: отца и сыновей, их драму. Знаю, что напишу. Во тьме хочу увидеть очертания будущего спектакля. Ведь для того, чтобы вместить образ Ленинграда, надо стены театра сломать. В ушах - музыка: тема вечного похода жизни... Синтезировать высший тип современного воина - тип русского воина! Быт? Не могу ни любить, ни изображать его. Заставляю себя иногда, но не могу. И, может быть, внутренние затруднения с пьесой были именно поэтому.
26 февраля 1943 года
Мы все увлекаемся "боевыми трофеями". Я подарил Саше немецкую пилотку и сумку, а С. К.
– офицерскую немецкую фуражку, пробитую нашим снайпером (дырка в козырьке).
Весь день то брожу, то пишу... Ощущение перемен, сдвигов. Не имею информации, но ощущаю, догадываюсь о чем-то.
В кооперативе в очереди одна женщина рассказывала: - Вот мы собрались под Новый год, - все друзья... Хотелось отметить, что уцелели. А на сегодня большинство моих друзей уже погибло от недавних обстрелов. (Действительно, нашу Петроградскую сторону обстреливают часто.)
Солнечно, ветрено... Душевная взбудораженность, переходное состояние первые дуновения весны, зарождение новой пьесы.
27 февраля 1943 года
Оттепель... Все тает - лужи, грязь... Что же на Юге? Неужели весенняя распутица затормозит темпы наступления ноября - февраля?.. Неужели наши неторопливые, уклончивые союзники снова упустят момент?..
В 6 часов - в лекторий. Большой литературный вечер (Фадеев, Тихонов, Инбер, Берггольц, Рывина, Азаров и др.). И писатели и публика совсем иные, чем до войны. Задумчиво слушаю; у одних писателей - скрытые чувства, у других - признания. Сухие, лобовые агитационные стихи никому но нужны, идут мимо души. У всех обнажены нервы, - видишь, как люди утирают слезы, остро реагируют.