Дневники
Шрифт:
Суб. 31.VIII.40.
«…» Вчера был в Ницце. Завтракал, как всегда, в Эльзасск. таверне, с безнадежной тоской в душе: вот еще год жизни прошел, и уже далекой кажется грустная прошлая зима и нет несчастной, всегда бодро усмехающейся Ирины, и Цакни сидит в остроге (это с ними бывал я в этой таверне).
На днях в "Ed. de Nice" было большое пустое место – зачеркнута цензурой целая статейка. Оказывается, «…» в Ницце было такое событие: стояла толпа в очереди, дожидаясь выдачи горсточки кофе, а мимо проходил итальянский офицер с денщиком (очевидно, из оккупир. части Ментоны); из толпы стали кричать злобно и насмешливо: "эй, вы, макароны!", офицер ответил толпе тоже каким-то оскорблением, а кто-то из толпы дал ему пощечину, а его денщик застрелил этого кого-то…
День облачный. К вечеру так прохладно, что я надел теплую куртку.
Александр III умер в Ливадии в 2 ч. 15 мин. 20 Окт. 1894 г. (стар. стиль). В тот же день на площадке перед церковью Малого дворца присягнула Николаю вся царская фамилия. Думал ли он, какой смертью погибнет он сам и вся его семья! И вообще, что может быть страшней судьбы всех Романовых и особенно старой царицы, воротившейся после всего пережитого опять в Данию, старухой, почти нищей, и умершей там! И чего только не пережил на своем веку я! И вот опять переживаю.
1.IX.40. Воскресенье.
Все увеличивающая«ся» "воздушная дуэль" Германии и Англ. «…» Налеты на Лондон и на Берлин, алерты и там и тут по 2, по 3 часа. Немцы подводят итоги воздушной войны за год: "мы уничтожили 7000 вражеск. авионов, сами потеряли всего 1050". Довольно странно! «…»
Все-таки это правда – наступают самые решительные дни.
В прошлом году первое сентября было в пятницу. После завтрака все внезапно полетело к черту – радио известило, что немцы ворвались в Польшу и что завтра начнется всеобщая мобилизация во Фр. Г. и М. сошли с ума, кинулись собираться в Париж, и через час мы отвезли их в такси в Cannes на вокзал.
3.IX.40.
Были с В. у Мте Жако – просили ее написать нашей хозяйке – эта старая дура надеется кому-то сдать "Jeannette", соверш. не представляет себе жизнь во Франции.
Облачно, у нас почти холодно, внизу было душно как перед грозой. Ночи совсем свежие. «…» Годовщина объявления войны!
4.IX.40.
«…» Письмо от Гребенщикова об Америке. «…» На днях прочитал (перечитал, давным-давно не перечитывал) "Мальву" и "Озорника" Горького. Вполне лубок. И хитрый, преднамеренный.
6.IX.40.
Отличный тихий солнечный день, хорошо выспался, неплохо себя чувствую, только втайне тревожусь, как всегда утром, – жду газету.
Часто думаю: как незаметно прошло такое огромное событие – исчезновение целых трех государств – Литвы, Латвии, Эстонии! Давно ли я видел их со всей их национальной гордостью, их президентами, их "процветанием" и т.д.! Поиграли больше 20 лет во все это – и вот точно ничего этого никогда не было! От Карамзиной [ 198 ] уже давным-давно ни слуху ни духу – и, верно, навсегда…. А Чехия, Польша, Бессарабия, Дания, Голландия, Норвегия, Бельгия, прежняя Франция? Уму непостижимо! И изо дня в день, самыми последними словами, поносят в газетах и по радио сами себя французы – эту прежнюю, вчерашнюю Францию.
Карамзина М.В. (урожд. Максимова; 1900-1942), поэтесса, знакомая Бунина, с которым она вела регулярную переписку (с 1935 г.), живя в Эстонии, в Тарту.
Пишу и гляжу в солнечный "фонарь" своей комнаты, на его пять окон, за которыми легкий туман всего того, что с такой красотой и пространностью лежит вокруг под нами, и огромное белесо-солнечное небо. И среди всего этого – мое одинокое, вечно грустное Я.
Принесли газету. «…» Речь Черчиля devant la chambre des communes (в парламенте – фр.). За 2 посл. месяца Англия потеряла 558 авионов. За август погибло смертью среди гражданск. населения 1075 человек, 800 домов разрушено. Атаки немцев в сентябре еще усилятся «…»
Радио в 12 1/2: нынче ночью большие демонстрации в Букаресте против евреев и с требованием отречения короля; король ночью отрекся и намерен переселиться в Швейц. Все теперь во власти "Железн. гвардии", т.е. немецких ставленников. На престол вступил Михаил.
7.IX.1940.
Вчера в три часа поехал в Cannes, – автобус, как всегда, был набит народом до ужаса, – купался на пляже Grand Нotеl'я; кабинка стоит теперь уже 8 франков! Возвратясь, поднимался пешком, – такси уже совсем исчезли, – тяжкий труд! «…»
Декреты, декреты, декреты… Вчера особенно замечательный: запрещается пить кофе в кафе с 3 ч. дня. Да, если бы не немцы, уже давным-давно все летело бы к черту, – "грабь награбленное!".
Дневник братьев Гонкур [ 199 ]: почему Тургенев «милый варвар»? Какая французская тупость, какое самомнение! «…»
Радио в 12 1/2: Антонеску [ 200 ] послал телеграммы «великому фюреру» и «великому дуче». Так прямо и адресовался. Еще одно дельце Гитлер обделал. Какие они все дьявольски неустанные, двужильные – Ленины, Троцкие, Сталины, фюреры, дуче!
Братья Эдмон (1822-1896) и Жюль де Гонкур (1830-1870) – французские писатели, авторы романов, пьес, исторических и искусствоведческих исследований. Братья Гонкуры вели "Дневник", который до 1895 г. продолжал Эдмон и в котором нашла отражение литературная жизнь эпохи, эстетические взгляды братьев Гонкуров и их современников.
Антонеску Ион (1882-1946) – военно – фашистский диктатор Румынии в 1940-1944 гг. В 1946 г. казнен по приговору народного трибунала.
Нынче ночью проснулся с мыслью, которая со сна показалась ужасной: "Жизнь Арс«еньева»" может остаться не конченной! Но тотчас с облегчением подумал, что не только "Евг. Онегин", но не мало и других вещей Пушк. не кончены, и заснул.
Уже давным-давно не могу видеть без отвращения бород и вообще волосатых людей.
За мной 70 лет. Нет, за мной ничего нет.
8.IX.40. Воскресенье.
«…» Еще раз просматриваю "Красную лилию" Франса. Нет, это редкий роман, во многих отношениях прекрасный.
9 ч. вечера. Восьмичасовое радио: «…» "гигантская битва" немцев с англ., – тысяча авионов над Лондоном, сброшено миллион пудов бомб, сотни убитых и раненых, а англичане громят Берлин и сев. побережье Франции. Уже два часа идет дождь и через кажд. пять секунд тяжко, со стуком потрясает небо гром. Открывал окно: ежесекундно озаряется все небо дрожащим голубым светом, дождь летит на голову. Осенью мы будем сидеть здесь как на "Фраме" Нансена. И что будем есть? Оливкового масла осталось у нас 5 бутылок – очевидно, на всю осень, а может, и зиму. И чем будем топить?