ДНЕВНИКИ
Шрифт:
1 для чего? (фр.)
2 Из стихотворения Ф.Тютчева "Silentium".
3 совпадении противоположностей (лат.).
4 разрозненные части (лат.).
5 Luxuriant (англ.) – пышный, богатый.
ны". Как ни переворачиваю все это в своем сознании, вся эта мечта продолжает казаться мне "ложной", ненужной. Это подчинение творчества "русской жизни", искусственно насаждаемой, я ощущаю как какой-то порок в солженицынском мироощущении. Рассказ об его ответе кому-то в Монреале: "Вам нравится наша Канада?" – "Мне нравится только Россия…" Вот это "только" и есть ограниченность, "червоточина" солженицынского величия, его отрицание, пожалуй, лучшего в России – ее "всемирности", ее – "нам внятно все…"1 .
Последняя неделя семинарии – начинаю ее, как страшное усилие и бремя…
Вторник, 20 мая 1975
Вот она – тяжелая, сырая нью-йоркская жара. Почти весь день за чтением кандидатских сочинений, часовая запись на ленту – для греческого священника – мыслей о "духовном возрождении", диктовка Ане и т.д. Но хотя бы чувство такое, что "взял быка за рога", начал ликвидацию бременем на совести лежавшей кипы дел.
Сегодня рано утром моя последняя утреня этого учебного года: двадцать четвертого в семинарии! Еще год, и будет четверть столетия в Америке… Думал вчера по пути из Патерсона – не пора ли подводить итоги, уступать место молодым (как этого "требует" Солженицын)?
Вся культура и все в культуре – в конце концов – о Царствии Божием, за или против . Ибо культура состоит из "реализаций" сокровищ сердца ("где сокровище ваше…"). Только "секулярист" выпадает из культуры, и с секуляризма начинается ее распад. И еще неизвестно – что хуже и страшнее: секуляризм религиозный или безбожный… Один приводит к другому, порождает другой. Религиозный секуляризм – это отрицание мира как таинства, это превращение Бога в идола. Но идолопоклонство всегда политеистично. Если Бог – идол, то и все остальное постепенно становится идолопоклонством. В том-то и все дело, однако, что Бог не "идол", а полнота наполняющего все во всем, жизни Податель и Сокровище благих, что "трансцендентное" – не нечто "в себе", а метафизическая основа, корень и цель всего сущего. Секуляризм состоит в отрицании не Бога (напротив, он целиком идолопоклоннический), а твари . И борьба с ним состоит не в проповеди "религии" (которая при секуляризме сама становится идолопоклонством, даже когда она облечена в христианские одежды), а в раскрытии "твари" как творения. Современная "апокалиптика", современная "духовность" – лучшая услуга секуляризму… "Всю тварь хочу радости исполнити".
1 Из стихотворения А.Блока "Скифы".
Среда, 21 мая 1975
Чудовищное количество книг, прочитанных мною либо более или менее случайно, или по необходимости (в школе, для лекций, для книг как "материал" и т.д.), или же просто для развлечения и "баланса".
В русской литературе: 1) Толстой , причем читал и перечитывал всегда с наслаждением, во-первых, "Анну Каренину" и, во-вторых, "Войну и мир". Остальное не перечитывал. 2) Достоевского прочел, но за исключением "Братьев Карамазовых" не перечитывал, не тянуло никогда. 3) Чехова могу и хочется перечитывать почти всегда. 4) Тургенева – кое-что перечитал, но с ленцой и случайно. 5) Пушкина – перечитывал, особенно "Капитанскую дочку" и "Повести Белкина". 6) Гоголя – перечитываю всегда с новым наслаждением. 7) Набокова тоже (ради именно почти физического наслаждения). 8) Бунина и т.д. Лермонтов, Розанов, поэты – почти все (не люблю Гумилева и всех "народников", все отдающее "люли, люли…").
Во французской литературе: Мориак, Жюльен Грин, Жид, Пруст.
Английскую и немецкую не знаю совсем.
Ужасно люблю биографии, дневники (Paul Leautaud).
Вот и весь мой "багаж", в сущности.
"Психоанализируя" себя в этой плоскости, прихожу к следующим выводам:
Я не люблю "идейной" литературы: философии, богословия и т.д. Не люблю потому, думаю, что ощущаю ее ненужной мне, моему видению жизни и религиозному опыту. Идеям и идеологиям предпочитаю конкретное, живое, единичное. Так, всю жизнь читал о французских модернистах, но интересуют меня они как люди, а не их идеи. Что означало для Loisy, с его идеями, служение мессы? Ношение сутаны? Убеждение, что никакие "общие идеи" не объясняют реальности и потому, в сущности, не нужны…
Воскресенье, 25 мая 1975
Вчера: commencement1 , окончание учебного года (двадцать четвертого в семинарии, тридцатого, считая шесть лет в Богословском институте!). Все эти дни – суматоха, без передышки и, наконец… все прошло хорошо. Очень радостная Литургия вчера, с владыкой] Cильвестром. Посвящение в диаконы одного студента]. Жара. Солнце. Церемонии сошли благополучно… Еще три недели и – в Labelle! Страстное желание не столько отдыха, сколько – именно работы (мечта закончить летом книгу о Евхаристии).
Вторник, 27 мая 1975
В Тихоновском монастыре вчера на Memorial Day2 . Поездка рано утром, в одиночестве, по очень любимой мной дороге. В монастыре обычная толпа. Проповедовал о патриархе Тихоне. На обратном пути – страшные заторы на дорогах.
1 выпускной акт (англ.).
2 День поминовения, день памяти погибших в войнах.
Письмо сегодня от Н.икиты] Струве. "А.И. нужен Европе, и ему нужна Европа… где идет духовная борьба". Насчет последнего пункта – не знаю (где там борьба?). А насчет того, что Н.икита] называет "реставрационно-пасторальными" планами, согласен.
Семинария кончилась, но все тот же "завал дел". Солнце, жара, желание отдыха и безработности.
Среда, 28 мая 1975
Преполовение. Ранняя Литургия. Чудный солнечный день.
Ровно год тому назад я сегодня вечером улетал в Цюрих на "горную встречу" с А.И.
Пишу это перед уходом на заседание Orthodox Theological Society1 . С тоской и скукой. Все очевиднее становится тщета такого рода обществ и деятельности. Если у человека есть что сказать, он скажет это лучше без всяких "обсуждений". Если нет – то все равно ничего нужного и важного не скажет. Творчество возможно только в одиночестве, а мы живем в эпоху ужасающей болтовни, в том числе и религиозной. Как хорошо сказано, "молчание – тайна будущего века…".
Четверг, 29 мая 1975
Опять день, который страшно начинать из-за наполняющих его забот – богословское общество, потом лекция, потом финансовые заседания с В. и снова общество, и так – до вечера. Счастливы люди, умеющие "себя поставить". Что до меня, то я живу в настоящей паутине – обещанных звонков, встреч, разговоров, да еще окруженный безостановочными обидами. Все это где-то камнем лежит на сознании. И просыпаешься уже от всего этого с отвращением…
Вчера после такого дня – "вырвались" с Сережей, Ваней и Машей в Нью-Йорк. В лучах заката the city is glorious2 . Ужин в уютном армянском ресторане] Dardanelles.
Пятница, 30 мая 1975
Поездка в Chappaqua, лекция группе священников]. Удовольствие, как всегда, от поездки, от одиночества, от солнца.
С утра сегодня – один за другим – студенты со своими проблемами… как у дантиста. Все это приводит в такое состояние, что, когда наконец освобождаешься, как вот сейчас, – уже не знаешь, что делать и за что браться…
Суббота, 31 мая 1975
Сегодня утром длинный разговор с Л. о Солженицыне. Попытка уяснить, чем была бы моя "третья" статья о Солженицыне, теперь уже с учетом опыта, вынесенного из личных встреч с ним.