ДНК для олигарха
Шрифт:
— Пирожочки мои! Пирожочки! — восклицает, всплескивая руками. И стащив один с блюда, спрашивает меня ангельским голосочком. — Папа, а ты любишь пирожки?
— Конечно, малыш, — довольно разглядываю румяную сдобу в маленьких ручках. — Не так сильно, как ты. Но тоже люблю.
И пытаюсь припомнить, когда я в последний раз ел выпечку.
Все дурацкий ЗОЖ! Может, из-за него у меня стал портиться характер?
Помогаю малышке усесться за стол. Затем придвигаю стул ее матери. И сам довольный и счастливый сажусь рядом. Ворошу зелень
Может сожрать?
Кристина косится на пиалку, до краев наполненную черной икрой, и не решается намазать себе бутер. Ну что за стеснительность, блин!
Демонстративно мажу маслом чуть поджаренный кусочек бородинского хлеба, а сверху кладу ложку икры.
— Скушай, солнышко, — предлагаю жене.
— Это мне? — восклицает она удивленно и тут же добавляет поспешно. — Лизе нельзя. Аллергия.
«Какие мы нежные, — усмехаюсь мысленно. А сам во все глаза пялюсь на Кристину. Даже взгляда не могу отвести. Такая красивая, аж внутренности сводит.
Что-то не вяжется у меня в этой картине мира. Отцу всегда нравились разбитные бесстрашные бабы. Напористые и нахальные. Та же Инна, например. А эта тихая, как мышка. Ладно, разберемся. Главное, я — теперь законный муж. Все остальное — мура собачья!
— Нотариус застрял в пробке, — сообщает, входя в столовую, Жека.
— Пусть купит вертолет, — морщусь я.
«Но, может, это и к лучшему, — рассуждаю, решившись наконец съесть пирожок с мясом. — Инне хватит времени успокоиться».
Но что придет в голову этой дряни, я не могу предугадать. Лучше, конечно, подстраховаться.
Покончив с завтраком, провожаю семью в наши апартаменты. Лизавета тут же оккупирует террасу, а Кристина усаживается в кресло рядом. Что-то смотрит в телефоне…
— Кто там? С кем переписываешься? — спрашиваю, чувствуя прилив ревности и злости.
— Маме сообщаю наши новости, — бесхитростно признается жена, протягивая мне сотовый с открытым Телеграм.
Всматриваюсь в экран. И хмурюсь, не понимая.
— А почему она у тебя записана как Людмила Семеновна?
— В целях конспирации, — вздыхает Криста.
А я в недоумении пялюсь на только-только пришедший ответ.
— Спасибо.
И все? Ничего больше? Ни тебе поздравлений или обид, что не пригласили на свадьбу.
Одно жалкое «спасибо»! Серьезно?
— Это точно твоя мама? — спрашиваю удивленно.
— Ага, — кивает жена.
Пожимаю плечами. Спорить бессмысленно. Наверняка у жены с матерью плохие отношения. Но кто я такой, чтобы судить? В собственной семье гадюк хватает!
По переходной галерее быстро попадаю на половину отца. Именно тут обитают мачеха и сестрица. А нам с Ромкой была отдана вся правая часть дома. Вот только мой младший брат никогда здесь не жил. Заехал один раз в гости. Презрительно назвал папино любимой детище фазендой дона Педро и снова укатил на Лазурный берег.
С высоты третьего этажа лениво скольжу взглядом по гигантской
— Наверное, от самого города бежал, — морщусь раздраженно. И постучав в гостиную мачехи, тут же вхожу.
Две целующиеся фигуры разлетаются по разные стороны дивана.
Ангел и Инна. Вот так номер, чтоб я помер…
— Прикольно. Не ожидал, — усмехаюсь криво. Стараюсь сохранить равнодушие. Но удержаться трудно. Меня и так шкалит от эмоций. Гнев, крайняя степень удивления и желание расхохотаться в лицо.
Сюрприз удался, попугайчики вы мои волнистые!
— Там нотариус приехал… Постарайся не задерживаться, мамочка, — добавляю с сарказмом.
— А что ты хотел, Матвеюшка? — заикаясь, лепечет Инна. Подхватывается с дивана.
— Уже ничего, мадам! — отрезаю строго и, демонстративно развернувшись, ухожу прочь.
Неожиданно для себя останавливаюсь посреди коридора и, как последний дурак, закатываюсь от смеха.
Гребаные поросята! Отец знал о шашнях жены и поэтому завещал ей одну библию.
Зачет, папа! Кажется, я понял твою шутку!
40. Кристина. Завещание
Начало встречи затягивается. Нотариус на столе в библиотеке пристраивает кожаную папку и амбарную книгу. Что-то сверяет по описи.
Матвей, развалившись на стуле, довольно улыбается и похлопывает меня по руке. Он какой-то странный сегодня. Улыбка вроде бы не сходит с лица, в глазах пляшут черти. Но на минуту-другую во взгляде промелькнет что-то хищное. Словно огромный зверь мимикрировал под маленького кролика и готов напасть в любой момент.
— Поторопи маман, — кивает Матвей небрежно сестре. — А то пока она соберется, наступит новое тысячелетие…
— Она сейчас придет, я к ней заходила, — лепечет Аня. Пристально смотрит на жениха, сидящего рядом.
— Кстати, шестикрылый Серафим, — криво усмехается муж. — Лети отсюда. Мы собираемся семьей…
— Матвей, — вспыхивает Аня. — Мне бы хотелось, чтобы Ангел остался.
— А мне нет, — грубо отрезает Шершнев и, повернувшись к своим амбалам, просит негромко. — Ребят, помогите. Ангел хочет выйти…
— Я сам, — бурчит недовольно Анин жених. Тяжело поднимается с места. Вроде бы мужик красивый, и фигура накачанная, но даже после мимолетного общения с ним хочется вымыть руки. Мерзкий тип. И вид у него какой-то слащавый… Будто несет себя по подиуму.
Ангел распахивает дверь, когда в библиотеку стремительно входит Инна. Не скрывая удивления, смотрит на будущего зятя.
— А ты куда? — роняет мимоходом.
— Воздухом подышу. Здесь слишком душно, — на ходу объясняет он, выходя прочь.