До конца света оставалось… Error. Разрушительный сбой. Часть 2
Шрифт:
– Выходи отсюда! Я вывезу остальных. Будь с детьми.
Я вышла, оценила надёжность перекрытий и откатила оба бокса к несущей стене. Женька с девчонками эвакуировали остальных. Всё кончилось. По больнице забегал персонал, проверяющий всех. Джонни помогал подключать в кюветах дежурное питание. Я почувствовала острую резь внизу живота. Прикоснулась рукой к мокрой ткани.
– Же-е-е-ень! – позвала я его. Супруг не услышал. – Женя! – Отвлёкся. Посмотрел на меня, увидел на руке кровь. В глазах потемнело, и я отключилась.
Я очнулась в палате. Женька казался серее тучи. Я попыталась спросить, что случилось, но в горле пересохло.
– Солнце, как ты меня напугала. – Джонник погладил меня по голове.
– Дети где? – шёпотом выдавила я. Плевать что со мной. Мне важно знать где мои сокровища.
– Там в соседней комнате, с мамой. Их перевели сюда. Не переживай.
Я тихонько кивнула. Всё болело, словно по мне проехал каток.
Как оказалось, у меня разошлись швы. И я потеряла много крови. Меня откачали и подлатали. Через три месяца нас с малышами выписали из больницы. Возле меня дежурили либо мама, либо Лена, либо Женя. Ники как одержимая готовила приданное. Выписку она превратила в гламурное шоу.
Мы сидели на террасе нашего дома и принимали поздравления. А я думала, как же я умудрилась поставить на кон своё счастье. Хотя зарекалась в самом начале избегать долговременных отношений и тем более рожать детей.
Быть женой пожарного-спасателя совсем непросто. Мы с Аркашей, конечно, дадим фору любому из ныне живущих тушил, своими авантюрами, но это другое. Особенно теперь, когда мы с Джонни не только женаты, но ещё и стали ответственными за жизнь двух маленьких существ.
Это не то же самое, когда ты желаешь своему любимому-гражданскому хорошего дня и точно знаешь, что он вечером вернётся с работы. Это лотерея, которая проводится с частотой в пару суток, а то и чаще. Вернётся любимый завтра утром домой, значит, выиграла. А сколько раз за шесть лет он возвращался с травмами, дикими ожогами, ранами и переломами? Не сосчитать. Ещё я боюсь читать новости в пабликах. Когда вижу в небе клубы чёрного дыма, замирает сердце.
Когда он по утрам надевает сине-зелёную форму, целует меня сонную в лоб, при этом зажмурившись и глубоко вдохнув запах моих волос, поправляет пледы малышей, украдкой взглянув на них, и уходит на дежурство, тихонько закрыв дверь спальни. Сутки через двое становится невыносимо тревожно. Я прекрасно знаю, что если Женька не пишет мне сообщения, значит, он где-то там рискует жизнью и здоровьем ради спасения других, совершенно незнакомых ему людей. Я уже понимаю без лишних слов, как прошла его смена по манере возвращения домой. Если очень плохая, то Джонни заходя в прихожую, опускается к псам на колени и позволяет Джекилу и Хайду вылизать ему лицо и руки. При этом псы не сбивают его с ног от радости. Они словно чувствуют, что их человек сейчас нуждается в поддержке и нежности.
Очень плохая смена означает гибель людей или серьёзные травмы у пострадавших.
Если супруг молча проглатывает свой завтрак, словно закидывая еду как дрова в топку, натянуто улыбается, то на дежурстве прошла взбучка от руководства или в расчёте опять финансовые проблемы, поломки техники. Бесполезно спрашивать его в такие дни, чем я могу помочь, ведь он считает, что и так «сидит на моей шее». А это чревато угнетённым состоянием мужа до конца недели. Хоть и говорит, что он не гордый, но предложение финансовой поддержки расчёта из наших с Аркадием фондов считает унизительным. Он никогда не пожалуется Панарину-Старшему на проблемы в части, хоть и видит его практически каждые выходные. А если я в разговоре упрекну генерал-майора в отсутствии поддержки, то на меня обрушится гнев всех пожарных богов. Что, помимо всего прочего, сулит его ночлегом на диване в гостиной. В хорошие дни Женька делится впечатлениями о прошедших сутках. Берёт коляску, собак и идёт на прогулку, позволяя мне заняться собой и работой. Хороших смен в Сатке по статистике больше, чем плохих или очень плохих, наверное, потому что город маленький, этажность домов низкая и неадекватных зевак, мешающих работать, практически нет. Тут всё друг друга знают. Я сделала вывод, что человечность процветает именно в маленьких городах, лишённых зверских KPI, нервотрёпок, автомобильных пробок и другой современной мути, которая расшатывает психику людей в мегаполисах.
Удивительным для меня видится и то, что, несмотря на все трудности, Джонни даже ни разу не заикнулся, что хочет оставить службу в пожарной части. Ведь с его знаниями и навыками, он бы легко мог работать по три часа в день в лаборатории и зарабатывать в десять раз больше. Наверное, это такой особый сорт героев, которые молча, стиснув зубы и засунув гордость куда подальше, шагают в пекло в надежде на шанс спасти чью-то жизнь, порой никчёмную и ничего не стоящую, а порой драгоценную и совсем крохотную. Я, увы, не такая, я стараюсь просчитывать каждого, ищу выгоды в человеческих ресурсах. Для меня вес жизни имеет значение, а для него важна любая, будь то алкоголик со стажем, наркоман или мама с детьми.
Когда землетрясение разрушило мой родной город, выжившие полицейские захватили все продуктовые, аптеки и нефтебазы. За какую-то неделю они стали королями. Эти оборотни практически взяли в рабство остатки общества. Женщины у них особо ценились. Не раз мне предлагали заработать на пропитание, освоив древнюю профессию. Ещё омерзительнее поступало предложение от ментов воспользоваться моими сыновьями. Кто-то из выживших соглашался, потому что их специальности были не востребованы, и они не могли перестроиться. Мы же с мужем нашли другой способ выжить: погибший друг Макса – Кислый владел лавкой электронных сигарет, которые оказались никому не нужны. Мы вытаскивали из электронок аккумулятор, заряжали с помощью генератора и обменивали самопальные фонарики на необходимые нам продукты. Чистыми во всём этом моральном отстойнике, оставались врачи и пожарные-спасатели. Я помню одного такого героя из того, страшного будущего. Мальчишке сейчас где-то около тринадцати. Его звали Денис Родин. Для нас с мужем он казался несмышлёным мальчишкой. Двадцатисемилетний парнишка отважно и самоотверженно разбирал завалы, хотя понимал, что за это ему никто не заплатит. Он помогал людям. Вытаскивал их из-под груды обломков. Делился водой и едой, не то, что с детьми или нуждающимися, даже с собакой – овчаркой, которая прибилась к людям. Макс всё время шутил над ним: «Динь, тебе батарейку надо? – Ловил непонимающий взгляд парня и уточнял – Нимб на подзарядку поставить!… Пошли, поедим, или святым хлеб насущный чужд?» Что удивительно, даже господа фараоны пару раз приносили ему угощение. Только делали ли они это от души? На мой взгляд, Денис для них был этаким ресурсом, который увеличивал число потребления. Плюс одна жизнь, плюс один ресурс для выжимки необходимых услуг. Помню его глаза, когда мы с детьми, принесли ему на очередной завал кусок пирога с тушёнкой и картошкой, который приготовила моя мама. Кажется, я видела его слезу, блеснувшую на солнце. Он был молчаливым и очень скромным, несмотря на привлекательную внешность. Человек, в котором красиво всё: как обложка, так и содержание. В бункере присутствовало несколько девушек, его ровесниц, но герой-спасатель относился ровно абсолютно ко всем. Отстранённая доброта и тёплое немногословие. Мы с мужем даже поспорили, рассуждая на тему, что же он такое и почему эта странная, загадочная личность затесалась в наш круг. Макс в шутку предположил, что это второе пришествие Христа, а я настаивала на более реальной версии, что он гей, поэтому женщины его не интересуют.
Как-то, пока мы шли к месту падения болида пришельцев, я задала ему вопрос напрямую, почему Денис не обращает внимания на девушек из нашего общества? На что спасатель ответил, что достойные либо мертвы, либо заняты, а он ждёт кого-то особенного.
– Не переживай Дениска, перевернётся и на твоей улице грузовик с пряниками! Но, возможно, не в этой жизни! – весело подхватил Макс, хотя в его словах я почувствовала нотки ревности, но злиться на этого мальчишку совершенно невозможно.
Прочитав дневник Джонни, я всё размышляла, как сделать жизнь пожарных немного слаще. Так, чтобы муж не думал, что это всё ради него. Будто мы трудимся на общее благо. Женька ушёл в дом проверить спящих младенцев, когда ко мне подсел Аркадий:
– Ну, что, красавица, кажется, у кого-то наверху на тебя другие планы. Поздравляю! – напарник прижал мои плечи к себе и словно старший брат кулаком втёр мне макушку.
– Да, ты прав, жизнь внесла свои коррективы в мой план, но глобально это ничего не меняет. Даже усугубляет. Ставки выросли.
– Я устал тебе повторять, что люди не краплёные карты в колоде.
– Мне нужен Флеш Рояль! – прищурилась я, наблюдая за гостями.
– Тебе нужен декретный отпуск! Или смирительная рубашка. Хочешь, подарю?
– Нет, спасибо. Давай лучше выведем часть средств на кое-какие расходы?
– Решила особняк у моря приобрести?
– Нет, напарник, – вздохнула я и хлопнула его по коленке, – Мне нужны средства не содержание ещё одной команды программистов и покупку навигационной системы. Олег и Сэм возглавят два направления проекта. Десять спутников для начала достаточно. Обкатаем на нашей местности, потом внедрим по всей стране.
– Господи, что ты опять удумала?
– Искусственный интеллект для поддержки спасателей. Наступает эра нового поколения экзоскелетов! И если несложно, поговори с финансистами, можем ли мы учредить фонд для поддержки спасательного дела. Организовать премии особо отличившимся и помочь тем, кто не в строю?