До конца света оставалось: Loading…

Сумина Лина

– Пап. Только спокойно, не бей этого мудака! Мы им поможем. Но по закону. Я не хочу, чтобы ты сел!

– Не переживай, я буду держать себя в руках.

– Надо сразу ментов вызвать.

Я набрала службу спасения и милицию (тогда она так называлась). Я чётко объяснила ситуацию, что в квартире есть пострадавший несовершеннолетний инвалид. И что его травма является причиной неадекватного поведения опекуна. На том конце оператор сказала, что это не их случай и нужно вызывать скорую.

– А теперь послушай меня, телефонная крыса! Этот разговор я записываю и опубликую на всех областных каналах. Ты сейчас вызываешь наряд полиции, представителя ПДН и органов опеки по указанному адресу. Если ты этого не сделаешь, я прославлю твоё имя на всю страну.

– Что вы себе позволяете!

– Всё, чтобы спасти жизнь троих детей. Это твоя работа. Жду отряд через пять минут. В твоих интересах, чтобы они не опаздывали.

– Вы не имеете права!

– Засуди меня, если посмеешь. Выполняй свою работу. – Я назвала ещё раз адрес, фамилии, имена и возраст пострадавших. После чего захлопнула телефон. Отец косился на меня.

– Знаешь, порой я думаю, что тебе не семнадцать, а сорок.

– Так и есть пап. – улыбнулась я.

Когда мы подъехали к дому Ники, у её подъезда уже стояла скорая. Я пулей влетела по ступенькам и увидела бригаду врачей перед дверью. Им никто не открывал. Холодок пробежал по моей спине.

– Вы из этой квартиры?

– Да. – достала ключ и открыла дверь. Ники дала мне его на всякий случай.

Папа и я прошли вперёд и услышали мужской крик:

– Ты, тупая тварь! Это из-за тебя Сёма ударился! Я убью тебя! – Отец Ники увидел нас – А, буржуи пожаловали! Пришли брать последнее! А нету у меня ничего! – Он шатался и опирался о дверной косяк.

– Папа, спокойно! – предупредила я своего.

– Это ты, безмозглая овца, – обратился пьяный ко мне. – Это ты их разбаловала!

– Заткнись и дай пройти, придурок, – грубо ответила я. Тут он начал наступать на меня. Папа даже не успел встать, между нами, как я влепила ему с локтя в челюсть. Алкоголик сделал шаг назад и съехал по стене. Мой папа смотрел на меня с гордостью и удивлением. В комнате на полу сидела Ника и ревела над лежащим братом. У его головы растекалась лужица крови. Я почувствовала вину за происходящее. Ведь в том будущем этого не происходило.

Бригада скорой склонилась над Семёном.

– Он жив? – произнесла я с дрожью в голосе.

– Да. – ответил мне фельдшер. – Алла, фиксируй ЧМТ и грузим.

Пока делали перевязку и приводили в сознание мальчика, Ники молчала. У неё под глазом красовался огромный красный фингал. На руках красовались следы от ударов. Она просто тихо плакала на полу.

– Мама, уведи, пожалуйста, Ники на кухню. В левом верхнем ящике над плитой есть пустырник.

Я отвечала на все вопросы медбрата: диагнозы мальчика, дата рождения, имя, фамилия, где учится. Приехал наряд милиции. Семёна погрузили в скорую, и папа отправился с ним. Мы прошли на кухню. Я подставила им две табуретки у стола, чтобы удобнее было записывать протокол. Батя подруги начал опять барагозить и двое в форме пошли его успокаивать. Я включила диктофон на телефоне и предупредила сержанта, что разговор пишется. Молодой сержантик вздохнул и спросил: «на юриста учитесь?»

– Нет, это для суда. Можно ваши ФИО и номера значков? – Сержантик вздохнул и продиктовал.

С Ники взяли все показания. Опросили меня и маму. Приехал представитель опеки. И начал уговаривать нас не заводить дело на отца. Мол, это скоро кончится, тебе в этом году восемнадцать. Подумай о брате. Он инвалид, ему будет плохо в детском доме.

– Стоп! – Резко остановила я эту даму бальзаковского возраста. Сержантик втянул голову в плечи. – вы хотите сказать, что им здесь жить неопасно? И кто тут говорит о детском доме? Сейчас мы едем снимать побои. Затем Ника пишет заявление на этого гражданина, и вы сделаете всё возможное, чтобы ограничить его в родительских правах. Завтра с утра мы с мамой едим к вам, и даёте нам временную опеку над Семёном, Никой и Анной. У нас есть все условия для приёма детей в семью. – Я посмотрела на маму, и она одобрительно кивнула.

– Хорошо, но после больницы я забираю Нику и Анну в детский дом. Это временно.

– Никуда они не поедут. Дети останутся у нас. Им по семнадцать лет они вправе решать, где они хотят остаться. Точка. Или вы желаете поспорить со мной?

– Людмила Николаевна, оставьте их – тихим голосом произнёс милиционер, соглашаясь с моим напором.

– Ты думаешь ты самая умная? Тебе самой нет восемнадцати! Ты не можешь ничего решать.

– Она нет, но здесь есть я, законный представитель дочери. И полностью поддерживаю её точку зрения. Ждите нас завтра.

– Завтра не приёмный день.

– Значит, будет приёмный. – Тихо сказала мама и достала свой телефон. Мой дядя – её брат работал заместителем главы администрации по социальным вопросам. Она набрала номер и рассказала о ситуации. Затем молча, протянула телефон Людмиле Николаевне. Могу поклясться, что ор из трубки слышался даже из соседней комнаты. Представитель опеки стала пунцовой и начала дрожать.

– Да, Сергей Борисович… Хорошо, Сергей Борисович…– От её наглости не осталось и следа. – Завтра примем. Всё сделаем… Сами оформим…

Мама ликовала. Она редко обращалась к брату за помощью, но это был её триумф. Разговор закончился, и товарищ соцработник отдала телефон маме.

– Возьмите, пожалуйста, завтра с собой паспорт, жду вас к двенадцати часам. Кабинет сто двенадцать.

– К восьми, – поправила её мама. – Мне на работу нужно. Если меня уволят, я не смогу содержать четырёх детей.

– Да, и, пожалуйста, остановите выплаты пособий на его имя. Мы подготовим все документы для оформления полной опеки в течение месяца.

– Хорошо. – Людмила Николаевна встала на шаткие ноги и отправилась к выходу. – А где, кстати, ещё одна девочка?

– Анна ещё зимой переехала в общежитие при колледже. И ей разрешили жить там и летом.

На самом деле Аня была более самостоятельной. Это Ники всегда оставалась девочкой для битья в их семье. Я позвонила Ане и сообщила о случившемся. Мы с ней не то, чтобы дружили, просто уважали друг друга. У них с сестрой разнился круг общения и интересы.

– Не хотите ли обследовать жилище и составить протокол об изъятии несовершеннолетних и помещение одного из них в учреждение? – соцработник вздохнула, посмотрела на сержантика. Позвала обойти квартиру.