До пепла...
Шрифт:
Голова кругом! В груди огонь. Стащила наконец-то свою дурацкую блузу, сбросила на пол! Выбралась из туфель, что сейчас мешали. Голой кожей к обжигающей груди Пархомова прижалась!
— Че-е-ерт! Ты прям жар-птица, Тоня! Не ожидал, что аж настолько горяча! — сипло выдохнул он ей в рот, опять целуя тяжело, жестко, всасывая, прикусывая Тоне губы, но не больно, скорее, голодно. Будто насытиться ею пытался.
Как схлопнув свои руки за ее спиной! И уже сам от юбки избавляет, стаскивает по бедрам вместе с колготами, которые все же порвал, зацепившись браслетом
«К черту!», — синхронно подумали, кажется. Дамир просто заставляет переступать через одежду. А сам облизывает, целует, губами давит по ее щекам, шее, груди…
— Смотрю, и по вкусу я тебе понравилась? — попыталась с сарказмом, а у самой голос ломается, срывается на стоны.
Царапает его плечи и грудь от того, как ее потребностью, этой жаждой секса с ним бьет по сухожилиям и венам.
— Острая ты, Тоня, — хмыкнул, оттянул в сторону бюст и накрыл ртом сосок, реально колючий от возбуждения, что ее судорогой бьет. — Обожаю жгучее! — его вторая рука в ее белье уже властно и по-хозяйски вторглась, пальцы с нажимом елозят, размазывают влагу, которой и без того уже чересчур. Возбуждена, как ни разу в жизни, кажется! А он ее еще больше заводит.
— Дамир, елки-палки! А мы можем без прелюдий, а? У нас целый день — эта чертовая прелюдия, кажется, — сама от себя не ожидала. И так требовательно, словно придушить его готова, если тут же к основному не перейдут. — Потом к вопросу еды вернемся…
— Блин! Меня не надо уламывать или уговаривать, птичка! — откинув голову, расхохотался Дамир. А рукой придавил, пальцы сходу вогнал внутрь влагалища, погнав по телу Тони спазм удовольствия. Отвел. Снова до основания фаланг толкнулся.
Но мало!.. Еще бы чуть-чуть! И не пальцы! Иного хочет! Дурная голова, мозгов нет, одна дикая страсть!
— Давай сюда, Тоня, — Пархомов, видимо, соображавший немного больше, хотя, судя по голосу, тоже из последних сил, подтолкнул ее к дивану, по пути огладив, сжав ягодицы другой рукой с такой страстностью, что Тоню новой чувственной судорогой накрыло. Запульсировало внутри, сжало влагалищем его пальцы, что так и не вынул…
— Бл*, птичка! Не заводи меня так! Я же кончу сейчас на твою офигительную задницу! А у меня планов в сто раз больше, — хохотнув Тоне в ухо, Дамир всем телом притиснулся к ней, заставив упасть на диван, который стоял в открытой гостиной.
Упал на нее сверху, накрыв своим мощным, обалденно твердым, обжигающим телом. Прикусил мочку зубами, вновь пронзив чувственным разрядом.
— Дай мне секунду, — хрипло предупредив, вытащил из ее белья свою руку, заодно и трусики отправив на пол. А сам достал из брюк, которые умудрился расстегнуть по дороге к дивану, презерватив.
— Помогу, — ломающимся голосом потребовала Тоня, перехватив у него упаковку, пока Дамир полностью раздевался.
— Ну давай, птичка, — усмехнулся ее жадности. — Не откажусь.
А у нее не было сил ждать! Все.
Она не знала, что такая, но… Пополам! Здесь никто не играл в притворство и не стеснялся того, что живой и обладает желаниями, так что… Разорвав упаковку,
Невероятно сексуальной и соблазнительной себя ощущала в этот момент! Искусительницей…
Быстро раскатав по этому впечатляющему стволу презерватив, выгнула бедра, подстраиваясь.
— Охренеть, *****! Я с первого взгляда понял, что ты меня испепелишь, Тоня! — сквозь зубы выдохнул Дамир в ее ухо, которое продолжал ртом терзать.
Сжал обеими руками ее попку. И, рванув бедра Тони на себя, одним толчком ворвался до упора в уже давно готовое тело.
— Да! — ей казалось, что каждая мышца в теле трясется без всякого уже контроля разума. И так хорошо, господи! — Невероятно!.. — не поняла, что вслух это сказала. Поцеловала так, что точно останется на шее засос.
А Дамир как с цепи сорвался после этих слов, от ее ласки. Тот самый шторм, и весь в ее теле теперь! Диван, и тот трясло под ними от того, с каким напором он врывался в нее, заставляя стонать и выгибаться! Обо всем забыла, к черту все! Обхватила его бедра ногами, чтобы еще ближе, плотнее, глубже; руками в плечи Дамира вцепилась, словно утонуть без этого в вихре их нежданной страсти могла. И стонала… Черт, она кричала, просто не в силах себя сдержать! Спасибо, его грудная клетка таки частично глушила эти горловые жадные стоны…
Потому как сексом он занимался так же, как вел машину: бескомпромиссно, напористо, нагло. Овладевая ее телом настолько полно, что не оставлял и шанса на приватность, делая каждый закуток, каждую клеточку в теле Тони своей!
Но и Дамира так же накрывало, ощущала…
— Давай, птичка! Дожми, кончи для меня! — его рука скользнула между ними, надавив, погладив клитор.
А сам грубовато, низко велел ей в губы, укусив легко за нижнюю. Языком ворвался внутрь… Плоть трется о плоть, толчки до шлепков, влажные оба, горячие, как дышат жаром.
Тоню от этого как выгнуло дугой, реальным уже фейерверком пробив по всем нервам! Оргазм такой, что звезды под веками. И темнота, ничего вокруг, кроме этого мужчины, не чувствует! Тело так колотит, а она ничем не управляет, не может… В голове грохочет кровь, в ушах пульс бахает…
Он из нее все выжал до капли, саму Тоню… Как кровь спустил и себя в ее вены закачал, вогнал иглой под завязку.
— Так, птичка, так. Черт, да! — с явно слышимым ярким триумфом, Дамир догнал ее бешеными тремя толчками.