До тебя

Дуглас Пенелопа

Я у себя дома. Отца тут не было. Гордона и Шерилинн нет и в помине.

Все хорошо.

Только мне всегда надо удостовериться.

Веки словно свинцом налились, но я сел на кровати, быстро оглядывая спальню. Рассвет, просачивающийся через окно, бил по глазам хуже прожектора, поэтому я прикрыл их рукой, защищаясь от болезненных лучей.

Мелочевка с комода была сброшена на пол. Однако мне не впервой устраивать бардак, когда напьюсь. Без учета незначительного беспорядка, в комнате было

тихо и безопасно.

Я медленно выдохнул, потом вновь сделал глубокий вдох, пытаясь успокоить сердце, и продолжил оглядываться по сторонам. Только сделав полный круг, заметил рядом с собой ком под одеялом. Игнорируя пронизывающую боль позади глаз после вчерашней попойки, откинул одеяло, чтобы посмотреть, кому по глупости… или спьяну… позволил провести всю ночь в своем доме.

Замечательно.

Очередная долбанная блондинка.

О чем я, черт побери, думал?

Блондинки не в моем вкусе. Они всегда кажутся хорошими девочками. Никакой экзотики, ничего интересного. Слишком непорочные.

Эдакий тип девочки-соседки. И кому такие нужны?

Однако последние несколько дней – когда кошмары снова начались – я хотел только блондинок. Будто меня одолел какой-то нездоровый порыв вытравить из себя ту единственную блондинку, которую любил ненавидеть.

Но… должен признать, девчонка оказалась сексуальной. Ее кожа выглядела гладко. Неплохие буфера. По-моему, она вчера говорила, что приехала домой на летние каникулы из универа Пердью. Думаю, я не упомянул, что мне шестнадцать, и я все еще учусь в школе. Может, сообщу ей об этом, когда она проснется. Развлечения ради.

Я откинулся назад. Было больно даже улыбнуться, представляя ее шокированную реакцию.

– Джаред? – Моя мать постучала в дверь. Я вздернул голову вверх, поморщившись. В висках пульсировало так, как будто кто-то всю ночь долбил в них вилами. Сейчас мне совсем не хотелось иметь с ней дело. Только я все равно соскочил с кровати и направился к двери, пока девушка, лежавшая рядом со мной, не пошевелилась. Приоткрыв щелку, посмотрел на мать со всем спокойствием, на какое меня хватило.

На ней были розовые спортивные брюки и обтягивающая футболка с длинными рукавами… неплохо для субботы, вообще-то… но выше шеи – как обычно, полная катастрофа. Волосы она заплела в пучок, а вчерашний макияж весь смазался.

Ее похмелье, вероятно, посоперничает с моим. Она смогла подняться на ноги лишь потому, что ее телу к подобному состоянию не привыкать.

Хотя, когда мама приводила себя в порядок, становилось заметно, насколько она молода. Большинство моих друзей, впервые с ней встретившись, принимали ее за мою сестру.

– Чего тебе надо? – спросил я.

Наверняка она ждала, чтобы я впустил ее, но этому не бывать.

– Тэйт уезжает, – ответила мама тихо.

Сердце заколотилось в груди.

Уже сегодня?

Внезапно сложилось такое впечатление, будто невидимая рука вспорола мне живот, и я вздрогнул от боли. Не знаю, в похмелье ли дело или в напоминании о ее отъезде, но я сжал зубы, сглатывая подступившую к горлу желчь.

– Ну и? – пробормотал, чересчур усердствуя с гонором.

Мать закатила глаза.

– И я подумала, ты мог бы поднять свою задницу, чтобы с ней попрощаться. Она уезжает на год, Джаред. Вы когда-то дружили.

Да, пока два года назад я не уехал к папаше, а вернувшись, понял, что остался один. Моя мать была слабой, отец – монстром, а Тэйт оказалась не другом, в итоге.

Я просто покачал головой, прежде чем захлопнул дверь перед ее лицом.

Ага, сейчас прям побегу на улицу, обнимать Тэйт на прощание. Мне параллельно, я был рад от нее отделаться.

Только в горле встал ком, не дававший сглотнуть.

Откинувшись спиной на дверь, ощутил вес тысячи кирпичей, свалившийся на плечи. Я забыл, что она уезжает сегодня. Вот уже два дня, после вечеринки Бэкманов, я практически не просыхал.

Черт.

Снаружи донесся хлопок закрываемой автомобильной дверцы, после чего я приказал себе оставаться на месте. Мне не нужно ее видеть.

Пусть уезжает учиться во Францию. Ее отъезд – лучшее, что могло случиться.

– Джаред!

Я напрягся, услышав оклик матери.

– Собака выбежала на улицу. Тебе лучше его догнать.

Отлично.

Готов поспорить, она сама выпустила чертова пса. И готов поспорить, что выпустила через парадный вход. Я сдвинул брови практически до боли.

Натянув вчерашние джинсы, распахнул дверь своей спальни, не заботясь о том, проснулась ли девчонка из Пердью, и спустился вниз по лестнице.

Мама ждала у открытой входной двери, держа наготове поводок, и улыбалась так, будто считала себя великим гением. Выхватив поводок у нее из рук, вышел на улицу, прямиком направившись к Тэйт во двор.

Когда-то Мэдмэн был и ее собакой, поэтому он бы никуда больше не побежал.

– Ты пришел со мной попрощаться?

Тэйт сидела на корточках возле Бронко. Я встал как вкопанный, услышав ее радостное, безудержное хихиканье. Она улыбалась, словно на календаре уже Рождество, и зажмурила глаза, пока Мэдмэн облизывал ей шею.

Ее кожа цвета слоновой кости светилась в лучах утреннего солнца, розовые губы были приоткрыты, обнажая идеальные белые зубы.

Пес тоже был явно рад, восторженно виляя хвостом. Я почувствовал себя бесцеремонным сторонним наблюдателем. Пока парочка обменивалась любезностями, у меня в животе запорхали бабочки.

Проклятье.Я сжал челюсти.

Как она это делает? Как ей всегда удается заставить меня почувствовать радость, если увижу ее радостной? Я с силой зажмурил глаза.