До тебя

Дуглас Пенелопа

Уилл? Гири?

Я перевожу взгляд из стороны в сторону, словно ища объяснений, но ничего не нахожу. Она до сих пор с ним встречается?

– Замечательно, что ты нашла с кем провести время, пока Джаред в отъезде. – Моя мать открывает баночку Колы. – Думаю, расстояние пойдет вам на пользу. Вы слишком сблизились в последнее время. – Она улыбается Тэйт, подталкивая ее ногу своей ногой.

Тэйт смущенно отводит

глаза.

– Гадость. Мы просто друзья. – Она морщит нос.

Я не могу вздохнуть. Сажусь на землю, откидываюсь спиной на камень и опускаю голову. Не сейчас. Не поступай так со мной сейчас!

Качаю головой; грязь на моих ладонях смешивается с потом, когда сжимаю кулаки.

– Ты хорошая девочка, Тэйт. – Слышу слова своей матери. – Наверно, я просто не умею обращаться с мальчиками.

– Воспитывать девчонок тоже сложно, Кэтрин, – включается в беседу мистер Брандт, выкладывая из корзины припасы для пикника. – Джаред хороший парнишка. Вы вдвоем во всем разберетесь.

– Лучше бы у меня родилась девочка, – отвечает она.

Я зажимаю уши ладонями. Слишком много голосов. Голову будто в тисках сдавило, от которых никак не освободиться. В глазах жжет, хочется закричать.

Моргнув, посмотрел на чистую, сверкающую воду. Ноги моей не было в этом парке около трех лет. В четырнадцать я не сомневался, что именно здесь поцелую Тэйт в первый раз.

Однако позже это место стало лишь напоминанием о том, что я потерял. Или думал, что потерял.

В тот день я достиг предела, после которого меня уже ничто не могло разочаровать. Не осталось больше сил слушать, что я никому не нужен.

Поэтому закрылся в себе. Наглухо, мгновенно. Такие уж особенности у перемен. Они могут быть постепенными. Медленными, практически незаметными. Или внезапными, в результате которых ты даже не в состоянии представить иного исхода.

Сердце ожесточается не в результате того, что мозг оказывается на распутье, и тебе приходится выбирать, куда свернуть – налево или направо. Ты попадаешь в тупик, но все равно продолжаешь пытаться преодолеть препятствие, сорваться с обрыва, не в силах остановить неизбежное, потому что в действительности просто не хочешь останавливаться.

В падении есть свобода.

– Джаред, – окликнул сзади нерешительный голос. Расправив плечи, я оглянулся. Ох, какого черта?

– Что ты здесь делаешь? – спросил у матери.

После чего вспомнил, что видел машину в гараже, когда вернулся с гонок. Я думал, она уедет на выходные, как обычно.

Ночь выдалась прохладная, поэтому мама, одетая в джинсы, свитер с длинными рукавами и коричневые сапоги до колен, обнимала сама себя. Ее шоколадного цвета волосы – такого же, как и мои – были распущены, спадали по плечам.

Завязав с выпивкой, она привела себя в порядок, и теперь всегда выглядела отлично. И как бы мать меня не раздражала, я был рад, что похож на нее. Не думаю, что выдержал бы, видя отцовские глаза в зеркале каждый божий день.

Джексу повезло меньше.

– Входная дверь была открыта. – Она подошла ближе, изучая мой взгляд в надежде найти лазейку. – Я слышала, что произошло между тобой и Тэйт.

Ну уж нет.

– Откуда, черт возьми, ты узнала, что я тут?

Ее неуловимая улыбка меня озадачила.

– У меня есть свои ресурсы, – пробормотала мама.

Интересно, какие же, потому что особым умом она не блистала.

Она присела рядом со мной; наши ноги свисали с края небольшого утеса в полутора метрах над водой.

– Ты несколько лет сюда не приходил. – Мать вела себя так, будто меня знала.

– С чего ты это взяла?

– Мне известно гораздо больше, чем ты думаешь, – ответила она, глядя вниз на пруд. – Я знаю, что сейчас у тебя проблемы.

– Ох, да брось ты. Не прикидывайся заботливой мамочкой. – Я поднялся с земли.

– Джаред, нет. – Мама тоже встала, повернувшись ко мне лицом. – Я ни о чем не стала бы тебя просить, но выслушай меня. Пожалуйста. – Ее тон, шаткий и непривычно серьезный, выбил меня из колеи.

Я лишь втянул щеки и сунул руки в карманы толстовки.

– В прошлом году, после твоего ареста, – начала она, – и после моего возвращения из Центра Хэйвуд, я предложила тебе выбрать одну вещь… одну идею, на которой ты бы мог фокусироваться день за днем. Нечто, что ты любишь, или то, что помогает тебе сосредоточиться. Ты так и не сказал мне, что выбрал, но примерно в тот же период времени тайком сделал себе новую татуировку. – Мама дернула подбородком в мою сторону. – В виде лампы. У тебя на руке. Почему именно лампа?

– Не знаю, – солгал я.

– Нет, знаешь. Почему? – возразила она.

– Мне понравился рисунок, – выкрикнул, теряя терпение. – Ладно, к чему все это?

Боже. Какого черта?

Тэйт. Лампа. Всегда ассоциировал эти два образа друг с другом, а после ее отъезда я нуждался в ней. Почему лампа? Понятия не имею.

– На твой одиннадцатый день рождения я напилась, – ее слова прозвучали спокойно и неторопливо. – Ты помнишь? Я забыла про ужин, на который нас пригласили Брандты, потому что кутила со своими друзьями.

С этим праздником у меня мало приятного связано, поэтому я практически ничего не помнил.

– Я забыла про твой день рождения, – сказала мать; из ее глаз полились слезы. – Даже торт не испекла.

Какой большой сюрприз, черт побери.

Но я промолчал. Просто слушал, скорее для того, чтобы увидеть, куда она клонит.

– В общем, я вернулась около десяти часов вечера, а ты сидел на диване в гостиной, ждал меня. Ты пробыл дома весь день. Не пошел на ужин без меня.

Я. В темноте. Один. Злой. Голодный.