До встречи, Миора!
Шрифт:
Я плюхнулась обратно на лесенку и поймала себя на мысли, что это всё может быть просто сном или комой. Ведь были такие случаи, когда люди в коме проживали целую жизнь: учились и работали, женились, воспитывали детей. А потом просыпались и понимали, что ничего не было, был только сон, который закончился, и ничего от него не осталось.
Естественно, я ущипнула себя за ляжку, но ничего не поменялось. Я не проснулась, красный гигант никуда не пропал, просто стало больно и ноге, и душе. Красное светило наполовину закрылось новой тучкой, и стало опять темнее и страшнее.
– Не спится?
Мне показалось, что у меня остановилось сердце, так я напугалась. Я совсем забыла про Верду и не слышала, как она подошла к дому. Вот теперь её кровавые бусы мерцали ещё больше в свете местной луны, и я немного загляделась на них, пока не успокоилось бешено стучащее сердце.
– Что, Светлана, теперь ты поверила, что оказалась в другом мире?
Верда села рядом со мной на ступеньку.
– Да, – ответила я и перевела взгляд опять на светило. – Можно я вам задам несколько вопросов?
– Задавай, всё равно спать неохота. Лютин сегодня всех взбудоражил, не заснуть. Давай хоть поговорим.
– Расскажите про ваш мир. В общих чертах.
– Ну, слушай. Наш мир называется Одерис, я тебе уже говорила. Наше королевство расположено ближе к северу, поэтому у нас климат соответствующий – короткое лето и суровые зимы. Что там за морем, на севере, мы не знаем. Смельчаки, которые хотели его переплыть, так и не вернулись. С трёх других сторон нас окружают другие королевства: Вирингия – на западе, Салли – на юге и Аскония – на востоке. На нашем материке других королевств нет. Король у нас молодой, Витамир, ему только недавно сто двадцать шесть лет минуло…
Я закашлялась.
– Сколько?! – сдавленным голосом пискнула я.
Она удивлённо посмотрела на меня и ответила:
– А что тебя удивляет? Да он женился только пятьдесят лет назад! Ещё лет двести править точно будет. Королева ещё моложе, совсем девчонкой вышла замуж, даже сорока лет ещё не было.
– А сколько у вас живут?
– По-разному. Если магический резерв большой, то до пятисот, бывает, доживают. А если маленький – то лет двести-триста.
– Ничего себе! А у нас до ста лет единицы доживают, и то дряхлыми стариками. А вам сколько лет? – спросила я, а потом только подумала, что это может быть бестактным вопросом, женщина ведь.
– Нормально, дочка, я не стыжусь своего возраста, – улыбнулась она. – Мне месяц назад стукнул четыреста один год.
Я присвистнула и посмотрела на неё совсем другими глазами. Хоть и называла я её старухой, каргой и бабкой, но на вид ей нельзя было дать больше семидесяти лет, и то с учётом того, что она ухаживала за собой. Потому что тело было подтянутым, а осанка – дай бог каждому в её возрасте иметь такую: прямая спина, не сутулая, ходила она почти не слышно, не шаркая. Да и голову всегда держала ровно, словно смотрела свысока, хоть и небольшого роста, почти на полголовы ниже меня.
– Что, не ожидала?
– Нет, признаться, я первый раз общаюсь с человеком, которому больше четырёхсот лет.
– Мало того! Признаюсь, что я не совсем человек!
У меня округлились глаза, и я пыталась в полумраке разглядеть у неё признаки иной расы: длинные уши, хвост, рога или крылья за спиной. Верда рассмеялась и сказала:
– Ведьма я!
Эта новость меня нисколько не успокоила, поскольку я с детства боялась колдунов и ведьм как огня.
– Не бойся меня, Светлана. Ведьма – это от слова ведать, знать. Я просто обладаю магическими способностями и знаниями не только про травы, но и про металлы, и магические наговоры, умею лечить, предсказывать будущее и управлять силами природы. Вот и всё. Вернее, не всё, но бояться тебе меня не надо. Я взяла за тебя ответственность и буду учить ведовству, тем более у тебя есть природные способности.
– Да ладно! Никогда не замечала за собой ничего такого.
– Ой ли? После того, как ты купишь у продавца товар, за тобой выстраивается очередь…
– Так это просто лёгкая рука.
– Ты любишь животных, и они всегда тебя слушаются и ластятся…
– Да…
– Ты интуитивно понимаешь, что болит у твоих родных и как им помочь…
– Ну…
– Вспомни хотя бы своего сына. Ты же сразу поняла, что что-то не так и надо срочно везти ребёнка в больницу, но в душе знала, что там ему не помогут.
– А вы откуда знаете?
Верда прикусила губу.
– Знаю, потому что в это время начался ритуал перехода твоего сына из вашего мира в наш. Он должен был там умереть, чтобы родиться здесь заново…
Я поперхнулась слюной и еле откашлялась.
– Так это всё вы!!! Вы виноваты в смерти… Постойте! Вы сказали, чтобы родиться здесь заново? Что вы имели в виду?
Верда поднялась со ступенек и позвала меня в дом. Зажгла масляную лампу на столе, налила нам по кружке взвара.
– Вот что я имела в виду…
Она отпила немного из кружки и отставила её в сторону. В тусклом свете лампы её выбившиеся из косы седые волосы придавали лицу какую-то зловещность, но в глазах я заметила теплоту и участие.
– Не хочу начинать наше общение со лжи. Тем более ты её прекрасно чувствуешь. Поэтому поклянись, что сделаешь так, как я скажу.
Я хотела возразить и уже открыла рот, но, видя её решительный настрой, просто уточнила:
– Иначе что?
– Иначе можешь забыть про ребёнка, ты больше его никогда не увидишь!
И сказала она это таким голосом, что у меня даже в ушах зазвенело. Нет, она не кричала, но каждый звук эхом отразился в моей голове. И я поняла, что так оно и будет. Я не предполагала даже, что мне надо будет сделать, чтобы вновь прижать к груди Саньку, но была готова ради него на всё.
– Согласна.
– Клянись!
– Клянусь!
Воздух вокруг меня колыхнулся, я от неожиданности выронила из рук чашку и пролила на стол остатки напитка. Как будто чем-то тупым и тяжёлым ударило по темечку, и тут же всё прошло. Я ошарашено посмотрела на Верду и спросила, что это было.