До завтра, Джим!
Шрифт:
– Поговори со мной, или я сдохну.
– Ладно, давай поговорим.
Девушка открыла глаза и села. В трубке звучал мужской голос. Мягкий, приятный тембр. Повинуясь первому порыву, Марджори намеревалась извиниться, сказать, что ошиблась номером. Но почему-то этого не сделала.
– Кто ты?
В трубке раздался тихий смешок.
– Тот, кому ты дозвонилась. О чем ты хочешь поговорить?
Марджори нахмурила брови, помотала головой, и её большой палец уже потянулся к красному значку на экране…
– О справедливости, –
Голос в трубке пару секунд молчал.
– Кто-то обошелся с тобой несправедливо?
– Это личный вопрос…
Мужчина хмыкнул.
– Я понял. Что ж… Могу сказать, что справедливость – исключительно субъективное понятие. Ты так не считаешь?
Расценив ошарашенное молчание девушки, как положительный ответ, голос продолжил:
– Чтобы говорить о справедливости, необходимо знать ситуацию со всех сторон. Желательно, извне. То, что справедливо по отношению к одному, может жёстко нарушать права и взгляды другого.
– Резонно. Но есть же законы морали.
– Верно. Но у каждого человека есть своя правда, поддерживаемая моралью. И каждая имеет право на существование.
– И как понять, где истина?
– Никак. Своя правда всегда дороже, своя боль сильнее. Мы можем только попытаться понять другого человека, внимательно рассмотреть его правду и, возможно, примирить со своей. Если оппонент хочет, он может сделать то же для нас.
– А если этого не делать?
– Тогда мы имеем только то, что имеем. Свою правду. И решаем, как нам с ней жить.
– Что ты имеешь в виду?
– Человек каждый день принимает решения. Некоторые меняют нашу жизнь сильно, другие – лишь немного. Смириться с несправедливостью или отстаивать свою правоту – и то, и другое из оставшихся решений довольно значимы. Мы вольны выбирать и нести ответственность за принятое решение.
Часто заморгав, будто выходя из под гипноза, Марджори нажала «отбой».
– Ерунда какая-то.
Она посмотрела на номер на экране. Затем сравнила его с номером Лили и надула щеки.
– Ошиблась на одну цифру и получила целую лекцию.
Снова коротко взглянув на экран, Мардж потрясла захмелевшей головой и положила телефон на стол. Опрокинула залпом остатки виски в бокале.
– Что это было вообще?
Глава 2.
С отчаянием вспомнив, что к восьми утра завтра надо на работу, Марджори убрала виски в шкаф. Закурила сигарету. Комнату тут же наполнил запах ментола и сгоревших табачных листьев. Взгляд немного затуманился после двух бокалов виски. Докурив сигарету до фильтра, Мардж затушила её о край пепельницы и решила сворачивать вечер самобичевания. Она разделась, натянула на себя привычную футболку на пару размеров больше и улеглась на подушку.
Лили звонить почему-то расхотелось.
Хрупкая, открытая, милая Лили. Девушка с весёлыми, блестящими глазами и звонким смехом.
Через полчаса девушка погрузилась в сон. Спала она нервно, ворочалась. Когда утром Мардж встала с постели, пожалела, что вообще ложилась. Голова была чугунной, а под глазами стояли синяки, цвета темной джинсы.
«Супер, Мардж! Просто блеск!» – думала она, созерцая ещё сонным взглядом своё отражение.
В попытке скрыть следы отвратительной ночи, Марджори густо намазюкала под глаза консилер. Поморщилась. «До» было, пожалуй, лучше.
Решив для себя, что лучшее – враг хорошего, она махнула рукой, надела рабочий костюм мышиного цвета, зачесала волосы назад и поплелась на работу.
Сидя за рулем своей машины где-то в самом хвосте длиннющей пробки, Марджори саркастично улыбнулась:
– Обожаю утро!
В голове то и дело всплывал вчерашний разговор с Маркусом и его слова: «… достаточно сильно тебя компрометирует».
Мардж со злостью мотнула головой.
– Да ни хрена подобного!
Следом зазвучали слова Кетрин: «… ты не виновата…».
– Вот тут ты права.
«Своя правда дороже…» – раздалось в мозгу, и Марджори нахмурилась.
– А это что за…?
«… своя боль сильнее…» – не унимался внутренний голос, который теперь почему-то говорил тембром вчерашнего собеседника. Слова звучали в голове, как заезженная пластинка, прокручивались несколько раз, заканчивались и начинали звучать снова. Девушка недовольно сморщилась.
– Да почему я вообще думаю о том, что сказал какой-то незнакомый тип?
«… мы имеем то, что имеем…».
– Это ещё что значит?
«… вольны выбирать…» – добивающий аргумент, лишивший последней надежды отбиться от навязчивых мыслей.
– Ладно, хренов мозгоправ. Своя правда, говоришь…
Спустя час, Марджори решительным шагом шла по коридору «Старс компани» в сторону кабинета начальника отдела рекламы. Маркус Реминг давал указания своей ассистентке, когда дверь распахнулась и на пороге возникла Мардж. Мужчина тяжело вздохнул, моментально нахмурив брови, кивнул секретарю и выжидающе посмотрел на вошедшую девушку.
– Ты что-то хотела, Марджори?
Девушка кивнула и сделала несколько несмелых шагов к его столу. Решимость таяла с каждым движением навстречу. Взяв себя в руки, она облокотилась ладонями на спинку кресла, будто собираясь с силами. Маркус же, наблюдавший её борьбу с самой собой и понимая причины по-своему, начинал выходить из себя.
– Если ты планируешь продолжить вчерашний разговор, то…
– Я хочу извиниться… – перебила его Марджори, неожиданно громко произнеся свое признание.