Доблесть русских людей
Шрифт:
Бой с краткими перерывами длился почти двое суток и закончился сокрушительно победой пугачевцев. Одних только пленных был взято более двадцати тысяч, а Рязань сама открыла ворота.
Командовать Московским гарнизоном был спешно назначен бывший фаворит Екатерины граф Григорий Орлов.
Это самый сильный и старший из пять братьев, едва не затащивший Екатерину Второю под венец. В этом случае появился бы царь Григорий первый. Но вот сейчас светлейший граф в опале. У Екатерины в настоящем фаворит Васильчиков, а в будущем
Но Григорий Орлов храбрый и умелый вояка и кому поручить усмирение бунта как ни ему. Особенно если фельдмаршал Панин изменил. А уж Орловы будут Екатерине преданы до конца.
Но вот еще вопрос как боронить Москву? Войск в первой столице пока еще сравнительно мало, не все вернулись их Турции, а самозванец уже на пороге.
Григорий принял решение отвести гарнизон, а также гвардейский семеновский полк в Кремль. И там держать оборону, до подхода подмоги. Зарубин Чика без боя вступил в Тулу, где пугачевцев оружейный люд и местный гарнизоном принял с радостью. А Емельян Пугачев в Москву. Весь город кроме Кремля вышел встречать Емельяна, а попы и священники славили Петра Федоровича. Несколько тысяч гарнизонных солдат также перебежало к царю. Росла пугачевская армия.
Александр Васильевич Суворов бросив взгляд в сторону Кремля, завил:
– Съедим и это фрукт! Будем готовить штурм!
Емельян Пугачев логично заметил:
– Москва сердце... А голова все-таки Петербург. Ту нам надо! Хоть уже и снег выпал идти.
Петя и остальные босоногие мальчишки радостно шлепают по первому снегу. Он даже выпал немного позже, чем обычно, для Москвы. Видимо когда ребята до Питера доберутся, уже суровый морозец будет.
Ну кто мог подумать, что только одно выигранное Емельяном Пугачевым сражение у Соленной ватаги, сможет столь кардинально изменить ход истории. Только что незадолго до поражения, а теперь уже в Первопрестольной и не взят лишь один Кремль. Но и он никуда не денется.
Но медлить нельзя. Надо идти поскорее на Питер. И двухсот тысячная армия Пугачева выступила на север.
На востоке пугачевцы добились новых успехов. Челябинск сдался почти без сопротивления. Деколонг отступил, подальше забираясь в Сибирь. Многие заводы также покорялись без боя, встречая отряды батюшки царя. Кунгур, отказался сдаться. Но его взяли в крепкую осаду. Многие города помельче и крепостницы переходили под самозванца. Играл свою роль и возросший авторитет Емельяна Пугачева. Но отдельные заводы все же оказывали упорное сопротивление пугачевцам. Впрочем, таки было меньшинство.
Отряды пугачевцев двинулись и к Тобольску, чтобы прочнее встать в Сибири. Местное население почти повсеместно поддерживало царя. Даже многие гарнизоны присягали его императорскому величеству. И чем больше, побед у Емельяна, тем слабее, ему оказывают сопротивление.
Корпус Деколонга таял. Солдаты каждый день дезертировали и перебегали к пугачевцам.
А Емельян Пугачев, почти не встречая сопротивления приближался к Питеру. Отдельные полки, обменявшись с повстанцами парой выстрелов, сдавались или переходили на их сторону.
Большая толпа под командованием Падурова подошла к Смоленску. В городе вспыхнула потасовка между сторонниками Пугачева и местным гарнизоном. Часть офицеров, тоже поспешила перейти на сторону Петра Федоровича. Падуровцам открыли ворота, и пугачевцы сцепились с остатками сохранившего преданность Екатерине гарнизона. Сила силу ломит, и уже на над западными вратами России вознесся красный флаг предводителя восстания Емельяна Ивановича. А бунт охватил и польские земли. Крестьянство взялось и там за вилы, побивая бар и панов.
Так что местный мятеж стал превращаться в международное восстание. Главнокомандующий русскими войсками в Турции граф и фельдмаршал Румянцев пока занял выжидательную позицию и приказал в бой повстанцами не вступать. Все же это нехорошо убивать представителей собственного народа. А и перешедшего на сторону Емельяна Пугачева Суворова Румянцев уважал. Так что спасть Екатерину оказалась некому.
Канцлер Воронцов сообщил царице неприятную новость:
– Воры к Питеру идут! Остановить их нечем, а армия самозванца постоянно увеличивается, растет как снежный ком!
Екатерина свирепо вздернула брови и прошипела:
– А что это наш граф Румянцев?
Канцлер Румянцев тяжело вздохнул и пробулькал:
– Медлит наш граф Румянцев...
Екатерина в гневе воскликнула:
– Изменник! В петлю его!
Румянцев растеряно развел руками и промычал:
– Он окружен преданными ему лично восками, и достать нет никакой возможности!
Екатерина вдруг побледнела и снова спросила канцлера:
– А далеко ли воры до Петербурга?
Канцлер честно ответил:
– Да верст двести, а то и менее, сейчас доложат последние новости фронтов!
Вбежал посыльный, он был бледен как полотно, испугано проревев:
– Новгород открыл самозванцу ворота!
Екатерина тяжело вздохнула и пробормотала:
– И Новгород с маркизом.
Её тон напоминал слою Юлия Цезаря: " И ты Брут".