Добро пожаловать в Феерию…
Шрифт:
– Иди домой, сынок. Жду тебя завтра к четырём, не опаздывай!
– До свидания, сэр Вим!
Царство Анэйтис.
– Лично моё мнение такое, этот самый капитан только строил из себя жёсткого правителя, а на самом деле, в глубине души своей был ещё тем добряком.
– Ты хорошо чувствуешь людей, Ив. И будь готова, сила твоей интуиции будет расти и укрепляться.
– Ну, тогда я буду просто счастлива. Если моё изрядное доверие лжецам перестанет заносить в угол.
– Кстати, ты права насчёт капитана. История из уст твоего дедушки гласит о трепетных моментах.
– Заинтриговала же ты меня, Жозефа!
– Годы бежали, капитан не переставал присматривать за Давидом, особенно после того, как он узнал о его приютских годах и о том, что томило его сердце. Он был прилежен
– И закрутилась ваша любовь, а ты стала его всем…
– Он говорил, что я вызываю у него поток вдохновения, которым можно было заполнить всю Вселенную.
– Бабушка, он был прав. Точно также ты и на меня влияешь. В хорошем смысле слова. После нашей с тобой встречи и этих упоительных бесед, мне хочется сделать как можно больше всего хорошего во имя добра.
– Девочка моя, твои слова радуют моё сердце, как елей надежды.
– Так что же дальше, о чём говорит твоя история?
– Так вот…немного слов о приюте, где воспитывался Давид…
К сожалению, он стал сиротой в десятилетнем возрасте, он и его младшая родная сестрёнка Маргарет, которой едва исполнилось шесть лет. Их родители погибли в автокатастрофе в самый обыденный день, возвращаясь с рынка.
– Жаль, как же им нелегко пришлось. Они же были совсем детьми…
– Из родственников никого не оказалось, и их определили в приют. Вскоре для Маргарет нашлась семья, а по закону тех времён, если находились приёмные родители, проходящие по всем критериям, им давали добро, а детское слово протеста не имело веса. А за его сестрой пришли отнюдь не простые люди, это была супружеская чета с королевских дворов. И прекословить им было не уместно, тем более они были хорошими людьми, по крайней мере, так говорили о них. Заведующая приютом, была так добра сердцем, что осмелилась настоять на том, чтобы их не разлучали с сестрой.
– То есть брали обоих или никого?
– Да. Она буквально ставила условие этим господам, которые к счастью, не приняли это за оскорбление и спокойно выслушали женщину. Тем не менее, их разлучили…даже хуже, после подписания всех бумаг, приёмный отец запретил встречаться Давиду с сестрой, его жена была куда отзывчивее, но ей пришлось соглашаться с решением мужа, в те времена покорность слабого пола была нормой высокого тона. Какую бы позицию не занимала женщина, её не принимали всерьёз.
– Это же до возмущения жестоко! И кто сказал, что они были порядочными и подходящими опекунами?!
– Девочка моя, несправедливость жила и в те времена. Тем более, они были уважаемыми и влиятельными людьми. И чья – то скрупулёзность их не волновала.
– Странно всё это. Если они так эгоистичны, зачем им приёмыш. Для демонстрирования своей благодетели, но это лицемерие, а жертвой всего этого становятся невинные дети, да ещё и сироты, толком не пришедшие в чувство после потери обоих родителей!
– У тебя доброе сердце, милая Ив. Теперь чувствуешь, насколько важна твоя миссия. От её исхода зависит будущее всех нас. Тебе придётся выложить всю свою мощь и изгнать тьму навеки.
– Что же стало с этой девочкой, как сложилась судьба у Маргарет…
– Хочется думать только о лучшем. С той поры, когда Давид остался один в приюте без сестры, все каналы связи нарочно разорвались. Он не знал, куда увезли её, от него скрыли всю информацию сами опекуны. Так что он даже не знал имён этих господ. Тогда будучи всего лишь мальчиком он набрался духу и поставил самую приоритетную цель, найти Маргарет, во чтобы, то не стало. Даже ценою собственной жизни. В приюте он затворился в самом себе, перестал разговаривать и целыми днями читал умные книжки. Он от природы был гением, чем и удивлял всех окружающих его. И этот его дар, можно сказать, спас его шкуру, помогая выйти навстречу трудностям, он никогда не оставлял надежды в то, что обязательно найдёт свою Маргарет.
Давид так и прожил до шестнадцати лет
– Это от сестры, от моей Маргарет?
В комнате пошёл отчёт первой минуты пауз, когда шестнадцатилетний мальчишка оторвался от чтения очередной книги, бросившись со всех ног к Анне. Она сочувственно смотрела на взволнованного юношу, едва сдерживая слёзы…
– О, милый…Я не знаю, Давид. Открой конверт, если хочешь, я могу прочесть вслух за тебя?
– Я сам…
Я судорожно оторвал корешок загадочного послания в мой адрес, в надежде увидеть её почерк. Почерк, моей некогда маленькой сестрёнки Маргарет. Я бросил взгляд на заведующую…
– Ну же, открывай. Я уверенна, там только добрые новости…
Я присел на диван, держа вспотевшей ладонью распечатанное письмо, колеблясь заглянуть в его содержание. Я боялся, что прочту на них ноты печали, а вдруг с ней что – то случилось, а меня даже не было рядом…
Анна присела рядом и попыталась успокоить меня. Здесь она была для меня единственным, кто как – то интересовался моим состоянием, она заботилась обо мне. Сначала я долго злился на неё, за то, что она выполняет приказ тех приёмных родителей с королевских дворов, которые запретили абсолютно всё. Но потом, что – то заставило меня остепениться, я перестал держать обиду, одолевавшую меня ежесекундно. Впрочем, на ней не было отпечатков вины, она старалась, как могла, но её слово, к сожалению тоже не имело веса.– Анна, я боюсь. Боюсь за неё, и боль неведенья разрывает мне сердце.
– Послушай, отбрось нехорошие мысли и просто прочти письмо, всё будет хорошо, вот увидишь…
– Можно Вас попросить…?
– Зачитать его…?
– Да, пожалуйста, если не трудно…
Я наблюдал за Анной, которая решительно раскрывала лист, сложенный в четверо. На её лице засиял свет, которого я не видел многие годы. Она пробежалась по тексту и, улыбнувшись, потянулась обнимать меня.
– Анна, что там в письме?
– Дорогой мой! Как же я счастлива за тебя! Теперь, твоя мечта стала явью…
– Мечта?
– Поздравляю, тебя приняли в ряды Исследовательского Института при Королевстве. Ты понимаешь, какой билет только что получил?!
Я соскочил на ноги, когда в голове появилась пробегающая шумовая боль, выхватив из рук Анны то письмо…
Я долго перечитывал его снова и снова, маяча кругами по комнате. Подходил к окну, пытаясь сообразить что происходит. Меня несло, не знаю куда…
– Это не от Маргарет, – отчаянно протянул паренёк, медленно опускаясь на стол, – это не от неё, как же я наивен, нам же давно перекрыли кислород.
Меня словно крутило в потоке бредовых картин, мыслей. Я находился в состоянии ярости, гнева. Я был готов натворить множество глупостей, о которых бы стал жалеть в скором же будущем, но ко мне подошла Анна, в её лице я заметил просвет моей матери, которая прижимала меня к груди и успокаивала.
– Присядь, пожалуйста! Давид, я прошу тебя…
Мне очень жаль, что вас разлучили с сестрой. Правда, я делала всё возможное, чтоб вы остались вместе, но я такая же пешка во властных руках.
– Я не виню Вас, Анна, Вы же знаете. Хотя тогда я был обозлён на всех без исключения.
– Это отчаянье, которому нельзя поддаваться, сынок. Мы должны бороться, бороться до последнего, мой милый.
– Вы всегда были добры ко мне. И я благодарен за то, что Вы приняли меня как родного сына.
Анна протянула мне слегка помятое письмо и продолжила…
– Я сразу заметила в тебе стремление к науке и то, насколько ты отличаешься от своих сверстников. Ты не просто на шаг впереди, ты удивительно талантлив. Не побоюсь громких слов, но в тебе живёт настоящий гений. Так прими же этот шанс. У тебя великое будущее, Давид. И сердце мне подсказывает, что став одним из счастливчиков, учащихся в столь престижном заведении, у тебя куда больше возможностей найти свою сестру. Выйти на её след, даже если в воду канули годы, и кроме детской фотографии у тебя ничего нет.