Добро пожаловать в лес
Шрифт:
Цветок недовольно хлестнул лианой стул и отломил ножку, но челюсти разжал. Полумертвая муха попыталась улизнуть, однако, стоило Волшебнице освободиться, челюсти снова захлопнулись, не оставляя мухе надежды.
Волшебница села на пол и заслонила лицо руками. Она не хотела, чтобы цветок видел ее слезы. Девушку выдавали только трясущиеся острые плечи и редкие всхлипы. Рядом ползали лианы, извиваясь от удовольствия, насыщаясь свежей, сочной жертвой. На секунду Волшебнице показалось, что Тимор мог обнять ее и утешить, но цветок был слишком занят. Он чувствовал как жизнь мухи переходит к нему, как сам становится больше, крепче и сильнее. Еще чуть-чуть и он оплетет всю башню, а потом сломает ее как иссохшую ветку. Да, еще чуть-чуть и Тимор станет
Волшебница увидела как цветок из темно-болотного превращается в ядовито-зеленый. Рука ее резалась острой болью, но девушка улыбнулась, радуясь, что Тимор, наконец, ожил. Волшебница вытерла лицо рукавом, и поднялась. Страх совсем ушел, когда она вспомнила каким маленьким и беззащитным нашла Тимора. Она посмотрела на него с гордостью, вздернула нос к потолку и подошла к зеркалу, чтобы привести себя в порядок.
Из зеркала выглядывала совсем другая Волшебница. Это была не свежая и счастливая молодая девочка, что ярко улыбалась сквозь овал серебра. В отражении поселилось бледное, напуганное лицо, с мешками под глазами и посиневшими губами. Темные лианы извивались за ее спиной, напоминая лесные тени.
– Каким бы он ни был – это я его вырастила. – сказала Волшебница отражению. – Если он злой, то виновата в этом только я!
Отражение испытывающе смотрело на Волшебницу, а одна из лиан спряталась, открыв вид на устрашающий лес.
– Это неправильные мысли! – закричала Волшебница. – Он единственное, что у меня есть. Он не может быть злым!
Волшебница показала язык и отвернулась. Этой ночью она долго не могла заснуть.
* * *
Утром Волшебницу разбудила неприятная тяжесть в ногах. Что-то давило и шевелилось и противно приближалось к лицу. Волшебница завизжала, опасаясь змей, и мигом вскочила с кровати. На кровати лениво извивалась лиана Тимора, толщиной с бедро. Волшебница повернулась к окну и увидела разбитый на мелкие осколки горшок. Стены, потолок и пол были увиты стеблями и лианами, ее любимое зеркальце на туалетном столике разбито, а вся мебель переломана. Сам Тимор доставал головой потолка и разместился посередине комнаты. Его челюсти выросли величиной с кровать, клыки торчали кинжалами, а из края пасти свисал кусочек паутины.
Волшебница оторопела. Чудовище, которое совсем недавно было ее маленьким беззащитным расточком, обратило на нее внимание.
– Ты… Ты что, съел всех мух? – дрожащим голосом спросила Волшебница.
Чудовище осторожно поползло к девушке, отталкиваясь стеблями от пола.
– Мамочки! – прошептала Волшебница и бросилась к двери.
Оплетенная тонким плющом дверь скрипела и не поддавалась. Волшебница навалилась на нее всем весом, и тонкая поросль защекотала руки и ноги. Дверь, нехотя, раскрыла узкую щель, и Волшебница шмыгнула в коридор за секунду до того, как огромный Тимор приблизился. Волшебница, в одной ночнушке, ринулась вниз. Лишь у самого выхода она вспомнила, что палочка все еще в комнате
«Он дал мне уйти», – подумала Волшебница, – «значит он не хочет меня съесть или обидеть. Наверно, он даст мне забрать палочку.» Но даже вся вера Волшебницы в доброту питомца не помогла ей решиться войти в комнату. Вместо этого, Волшебница открыла одну из узких кладовок этажом ниже, и устроилась там: неумытая, голая и безоружная. Сверху раздавались жуткие стуки и скрежет: Тимор хозяйничал и ломал остатки ее любимых вещей.
Волшебница полдня не выходила из кладовки – прислушивалась к шорохам. Девушка начала переживать за состояние волшебной палочки. Вдруг цветок сломал ее, как и всю мебель? Что тогда делать? Новую палочку не достать: эта сделана из цветущего дуба, который теперь куда-то подевался. Возможно он усох и превратился в одно из окружающих чудовищ, а, может быть, просто ушел туда, где есть Солнце. Но факт оставался фактом: дуба больше нет. Отправляться на его поиски без палочки опасно (Волшебница до сих пор не отошла от недавней встречи с мухами), но и оставаться рядом с чудовищным Тимором не лучшая затея. На глаза навернулись слезы, губы задрожали, и Волшебница почувствовала себя совсем маленькой и беззащитной, такой же, каким увидела Тимора впервые.
Вдруг что-то изменилось. Это случилось так внезапно, что Волшебница сразу не поняла, что именно произошло. Тишина оглушила ее: ни шорохов, ни стуков, ни возни. Волшебница прислушалась, гадая, заснул Тимор, или покинул башню. Цветок не издавал ни звука.
Волшебница опасливо толкнула дверь, и свет ворвался в темную комнату. Пол и стены коридора были увиты лианами и стеблями. Гобелены, с изображениями хищных растений, висели нетронутые. Холодная дрожь пробежала по телу Волшебницы: понимает ли Тимор, что это его портреты? Волшебнице не хотелось в это верить.
Девушка осторожно вышла в коридор. Дверь предательски скрипнула, и Волшебница застыла, почувствовав тяжесть на ушах. Стебли и лианы лежали в полном спокойствии.
Волшебнице приходилось наступать на отростки чудовища, потому что весь пол Тимор устлал ими, будто ковром. Аккуратно ступая, девушка продвигалась вперед, боясь случайно пощекотать Тимора. Испытывают ли цветы щекотку? Волшебница искренне надеялась, что нет.
Тимор в полном спокойствии спал, склонив огромные челюсти к полу. Сердце Волшебницы колотилось так, что она боялась разбудить чудовище громким стуком. Лицо горело от страха, ладони окоченели. Девушка не сводила глаз с цветка и никак не могла решиться на шаг. Казалось, Тимор вот-вот проснется и бросится так резко, что она не успеет даже вскрикнуть. Волшебницу, будто, парализовало. Она бросила молниеносный взгляд, туда где должна была лежать палочка. Разум не поспел за взглядом, и Волшебница не успела ничего заметить. Выпустить из виду цветок у нее не хватало смелости.
Постояв так какое-то время, Волшебница сделала шаг назад, затем еще один и еще. Она боязливо пятилась в коморку, стараясь не надавить случайно на стебель. В комнате она безвольно упала на серый тугой мешок. Думать Волшебница не могла: перед глазами до сих пор стояло страшное, огромное чудовище. Она лежала так, напуганная и опустошенная, пока дрожь не разжала объятия. Мысли высунулись из глубоких нор, и Волшебница взяла себя в руки.
– Он просто спит. Я пройду и возьму палочку! – сказала она себе.
Однако на пороге в спальню ее снова сковал страх. Волшебница шепотом заговорила с собой, нежно спела куплет любимой песни и решила войти на счет три. Раз… два… три!
Не сводя глаз с цветка, она сделала маленький шаг, аккуратно наступив на вытянутый носок. Тимор не шевелился. Когда Волшебница перенесла вторую ногу, позади будто появилась невидимая стена, и девушка больше не могла отступить. Сердце заколотилось в области висков, а смелый голос, что уговаривал на первый шаг, куда-то исчез. Глаза не отрывались от цветка. В какой-то момент страх отступил. Отступили и другие чувства: Волшебница больше не видела Тимора – он стал размытым и далеким, в голове стоял негромкий шум, а мысли перестали существовать. Так, отключившись от происходящего, Волшебница добралась до противоположной стены, к обломкам любимого туалетного столика. Среди щепок и гвоздей лежала целая, невредимая волшебная палочка, крепко сжатая цепкими побегами.
«Что же делать?», – подумала Волшебница, взглянув на спящее растение. Острое желание убежать и закрыться в коморке овладело ей, но страх остаться беззащитной оказался сильнее. Девушка присела и осторожно потянула палочку.
Вдруг произошло страшное: Тимор пошевелился. Он не проснулся, не разозлился. Может, это был внезапный порыв ветра, а сам Тимор и не двигался вовсе. Но было поздно. Волшебница словно готовилась к этому моменту всю жизнь, будто тенировалась различать малейшие движения спящих растений. Она закричала так громко, что вороны, на много километров вокруг, взлетели с деревьев, эхом подхватывая крик. Даже если Тимор и не шевелился раньше, теперь он проснулся.