Добро пожаловать в мир, Малышка!
Шрифт:
— Я не хочу этого делать. Я передумала.
— Хорошо. У вас и необходимости такой нет. Никто не приставляет дуло к вашей голове.
— Вы ему позвоните?
— Конечно. Я сделаю все, что вы захотите.
— Позвоните ему прямо сейчас? Попросите забыть об этом… пока он ничего не начал делать. Попросите не открывать письмо.
— Хорошо, сейчас.
Через пять минут Джерри перезвонил.
— Все в порядке, он не даст ход делу.
— Он считает меня психопаткой?
— Нет.
— А не сердится? Что он сказал?
—
— Джерри, простите. Наверное, мне только казалось, что я готова. Вы разочарованы?
— Конечно, нет.
— Не знаю, чего я так испугалась. Просто не могу сейчас этого сделать.
— Все в порядке.
— Джерри, вы злитесь на меня?
— Я не злюсь, Дена. Но хочу, чтобы вы с этим разобрались. Вам нужно побеседовать с Элизабет.
Дена договорилась о телефонном сеансе с доктором Диггерс на завтра и все ей рассказала.
— Дена, из вашего рассказа следует, что друг Джерри заверил, что может попытаться найти ответы, не вмешивая вас, так? Разве вы не хотитезнать?
— Хочу. Но дело не только в этом. Я прямо чувствую, что это неправильно, что я не должна вламываться в мамино прошлое. Что бы там ни было, она не хотела, чтобы я знала. Как будто я ее предаю, что ли. Понимаете? Я чувствую себя виноватой за то, что кружу, рыскаю, стараясь что-то выведать, подглядеть, чувствую себя какой-то грязной, скользкой, не знаю… плохой, в общем.
— Ясно, — сказала доктор Диггерс. — Вы проведете всю жизнь в отчаянии, поскольку не хотите расстраивать мамочку и доставлять ей неприятности. Дена, примите наконец факты. Ваша мать бросила вас. Вы были пятнадцатилетним ребенком. Прекратите ее защищать. Она была жалким, презренным, ужасным созданием. Вы должны ее ненавидеть. Она вас не любила, не заботилась о вас, просто ушла безо всяких причин. Она была хладнокровной, бессердечной сукой.
Дена почувствовала, как вспыхнуло лицо.
— Эй, вы же не знаете наверняка. Может, у нее была очень серьезная причина.
— Дена, а я о чем? Никто этого не знает, и вы не узнаете, потому что часть вашего «Я» не желает этого знать. Милая моя, что бы вы там ни выяснили, для вас это в любом случае будет тяжело. Мы не можем вернуть и изменить прошлое. Зато можем постараться сделать лучше настоящее.
— Значит, вы советуете продолжать?
— Я не могу советовать. Решать вам. Но вы ни в коем разе не должны чувствовать себя виноватой. Вы не злодейка, которая хочет выставить мать в дурном свете. Вы ее дочь. Вы имеете правознать, она ваша мать. Будем реалистичны. Если она и жива, каковы, по-вашему, шансы, что она была шпионкой?
Дена не ответила.
— Ну так я вам скажу. Один на миллион. А пока не занимайтесь самобичеванием. Продвигайтесь вперед по шажочку. Делайте то, что можете. Вы там курите?
Дена
— Нет.
Неделю спустя, к своему собственному удивлению, Дена позвонила в Нью-Йорк. Женский голос ответил:
— Мюзик-холл «Рэдио-Сити». Отдел кадров.
— Не могли бы вы мне помочь? Я пытаюсь найти женщину по имени Кристина. Думаю, фамилия у нее была Уиттен или как-то похоже. Она танцевала в «Рокеттах» году в пятидесятом, пятьдесят первом. Я знаю, она в то время жила в Гринвич-Виллидж. Может, у вас есть ее адрес или другие данные, как ее можно найти?
— Мне нужно посмотреть в архиве, я вам перезвоню.
— Можно я подожду? Я по межгороду звоню.
— Это займет некоторое время.
— Ничего, я подожду.
Через несколько минут женщина вернулась.
— Я нашла Кристину Уайтнау, но у нас нет ее нынешнего адреса, есть только старый, площадь Святого Луки, двадцать четыре.
— Понятно. А вы не представляете, где мне ее искать?
— Нет, но несколько человек продолжали с ней перезваниваться. Кто-то из них может знать. У них там какой-то клуб.
— У вас есть их телефоны?
— Попытайтесь позвонить Хейзел Феннер в Ист-Лансинг, штат Мичиган. Запишите номер.
Приветливый голос ответил на звонок, и после объяснений Дены Хейзел Феннер повторила имя:
— Кристина Уайтнау? Кристина Уайтнау? Красивая блондинка?
— Да.
— Да, конечно, помню. Она пришла в труппу как раз после того, как я ушла. Так было весело тогда… Погодите, я ведь знала ее фамилию после замужества… как же, а? Помнила же. Мы все потеряли с ней связь. Надо же, забыла, вот досада! Сдается мне, что Долли может помнить. Кажется, они общались. В общем, спросите у Долли. Позвоните ей — и скажите, что она задолжала мне письмо.
Дена позвонила Долли Бергер в Форт-Лодердейл, штат Флорида, по номеру, которым снабдила ее Хейзел. Долли сказала:
— Знаете, мы одно время посылали друг другу открытки на Рождество, да перестали. Если подождете, я поищу в рождественском списке поздравлений. Сейчас.
Через минуту Долли взяла трубку в другой комнате:
— Алло, вы здесь?
— Да, здесь.
— Придется вам потерпеть, пока я все просмотрю. Знаете, дорогуша, ты понимаешь, что старость пришла, когда половину имен из рождественского списка нужно вычеркнуть. Люди мрут как мухи.
Дена замерла от страха. Ей не приходило в голову, что Кристина могла умереть. Потом Долли воскликнула:
— Есть! Нашла! Так я и думала. Не уверена, что она все еще живет там, но это последний адрес, который у меня есть. Вы взяли ручку?
— Взяла.
— Она теперь миссис Грегори Брюс. Вашингтон, Массачусетс-авеню, дом 4023. Когда найдете ее, скажите, что Долли жива. И еще, как мы говорим, брыкается.
— Скажу, миссис Бергер. Спасибо вам огромное. Да, кстати, Хейзел просила напомнить, вы задолжали ей письмо.