Добро с кулаками

Грушевский Денис

– Рокфеллер, раньше думать надо было, – обратилась она к Джону, и секунду поразмыслив отвечала так мучителям несчастного старика.

– Так отправьте его на остров, право, ну что тут думать. Они же так любят всей своей бандой на острове собираться, так к чему ломать устои и привычки.

Друзья переглянулись, и в самых восторженных оборотах речи поблагодарили мудрую Аззу, после чего произошло не менее галантное прощание, и старушка в долю секунды просто испарилась.

– Эх, и до чего же умна эта Азза, ну как нам самим не пришла такая простая, и вместе с тем замечательная идея, – недоумевал толстяк, – от себя лишь остаётся добавить самую малость, пускай он сидит на табурете, весь срок не вставая,

голым задом на перцовом горчичнике. Ну вот, пожалуй, и всё от меня, – заключил Оршан.

– Ну и я в долгу не останусь, – ноги будет мочить в тазике с ледяной водой, – добавил Аметис, явно желающий, чтобы последнее слово в этом важном деле было за ним.

– Так тому и быть, всё слышал Рокфеллер? Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!

Обжаловать приговор, да и вообще, что-либо возразить, об этом и речи не могло быть, Джон лишь глупо моргал глазами и слушал всю эту чушь. Ему даже снова пришли мысли в голову, что всё это дурной сон, но заветного пробуждения не наступало, кошмар не растворялся подобно туману, ничего не исчезало, так что приходилось и далее внимать всему происходящему и дивиться.

– Ну вот и всё, Джонушка, гран мерси за проявленное мужество и терпение, но как говорится хорошего понемножку. Ты и так отнял у нас уйму времени, которое, не будь ты таким злодеем, и тебя не доставили бы сюда под наше попечительство, я лично тратил бы совсем по-другому и уж поверь не здесь, совсем не здесь, – заключил полу шакал.

– Я просто уверен, что сердобольный виночерпий и пивовара Сезильдор, который всякий раз прежде, чем продать этилового спирта, разведённого водой и пивным порошком, справляется о здоровье, а в особенности интересуется не шалит ли печень, уже откупорил свежую кегу прекрасного ледяного Майского эля. А мы тут бездарно тратим своё драгоценное время, – подтвердил Оршан.

– И на последок не влепить ли ему волшебного пендаля. Так сказать для ума и закрепления материала, а Аметис, как думаешь?

– Да я то только за, но боюсь Джон против будет. А, Джон, не желаешь ли пендаля? – Рыкнул Аметис в сторону бледного как смерть Рокфеллера.

– Прошу вас не нужно пендаля. Я правда не знаю, что это такое, но догадываюсь что весьма пренеприятная штука, – взмолился старик.

– Эх, Джон, эх, Джон, – покачивая головой рассуждал толстяк, – ты напрасно недооцениваешь полезность и закрепляющие свойства волшебного пендаля. Заодно и словарный запас расширил бы немножко, да и внукам было бы что рассказать. Ну да ладно, нет так нет, уговаривать не станем. Заколебал ты меня, нудный ты какой-то. Просто наискучнейшее утомляло! Нет чтобы отчаянно спорить, дерзить, доказывая свою правоту, сыпать фактами, клясться богами, что всё делал только из лучших побуждений, так нет. Нытик ты и зануда, небось на земле сидя в своём кресле не так себя вёл, – закончил Оршан многозначительно смотря на Рокфеллера.

– Спасибо, – боязливо нашёлся Джон поблагодарить за отмену пендаля.

– Пожалуйста! – Отвечал Аметис

– И последнее, так сказать утешительный приз! Ответственно заявляю тебе старик, что надежды у тебя никто не отнимал. Верь и терпи, и думай, тысячу раз думай почему ты там, где ты есть. А теперь, – и тут Оршан вдруг визгливо крикнул, – Алле ап! Пошёл вон!

Затем мгновенно подлетел обогнув Рокфеллера сзади и пендаля всё-таки от всей души влепил. И снова всё вокруг Джона закружилось, завертелось, перемешались все цвета и краски.

– Как здорово мы его расписали, аж самому понравилось. Ха! Ха! Ха!

– Точно так, особенно фокус со старухой удался на славу.

Занавес. Наступила полнейшая тишина.

Глава третья. Дар миру

Вернёмся в далёкий сибирский город, где мы оставили растерявшегося профессора теоретической физики. К слову сказать, сердце у Владимира Ивановича защемило совсем не зря, было чему удивляться. Оглянувшись вокруг, профессор зрительным и слуховым нервами уловил для себя одну странную особенность. А именно вся обстановка, окружавшая преподавателя в один миг замерла, студенты сидели без движения замерев кто как, как будто на фотоснимке. В просторном окне было видно, как в небе в одной точке висит ворона, звуки так же пропали, вместе со всяким движением. И всё-таки профессор ощутил себя явно неодиноким в постигшем его горе. Подняв глаза кверху, он увидел и при этом снова испытал сильное волнение, что сверху аудитории к нему спускается тот самый странный молодой человек, при этом, он как бы переливался в весеннем солнечном свете, исходившем из окон. Первой мыслью профессора было то, что он болен и всё происходящее не иначе как галлюцинация, однако он быстро отогнал её, всё дело в том, что ощущал он себя вполне нормально, живым и здоровым, а главное, вполне нормально мыслящим. Подойдя почти вплотную к столу, за которым восседал Владимир Иванович, молодой человек вежливо кивнул головой и начал беседу с приветствия:

– Да-да, дорогой профессор, вы тысячу раз правы! Всё происходящее не плод вашего воображения, не галлюцинация, а также смею вас заверить, что вы здоровы, по крайней мере теперь, когда я здесь. Да и в будущем подобного рода расстройства вам не грозят, – продолжал после приветствия, приятным, но немного металлическим голосом, молодой человек.

– Кстати, забыл представиться, называйте меня Уриил.

– Но что происходит, и кто вы такой? – Почти прошептал профессор сдавленным голосом, на что молодой человек знаком руки остановил его и сказал.

– Ни слова более, уважаемый Владимир Иванович, ни слова, пока вы не придёте в себя, а поможет вам глоток прекрасной воды из вашего графина. Я, видите ли, обладаю кое-какими способностями, в кои входит и освящение воды, так что смело пейте. Вам легче станет, уверяю.

Во время этой речи графин сам собой поднялся в воздух и наполнил стакан, который в свою очередь так же не пожелал оставаться в стороне, и в один миг влетел профессору прямо в руку. Круговой сделал пару глотков и на самом деле почувствовал некое облегчение, волнение стало убывать, перестали дрожать руки, пульс замедлился и выровнялся и самое главное: страх мучавший его исчез почти мгновенно.

– Ну вот, совсем другое дело, – снова заговорил именующий себя Уриилом, – теперь можно и поговорить. Сначала отвечу на ваш вопрос. Происходит следующее: меня послали к вам для того, чтобы донести до людей кое-какие знания, важность которых сопоставима, пожалуй, лишь с самой жизнью, ведь защитить эту самую жизнь эти знания и призваны, но об этом чуть позже. Что касаемо меня, то я Дух Света, люди же обычно называют нас Ангелами.

– Но что происходит со всеми остальными? – Спросил после небольшой паузы изумлённый профессор.

– О, как раз тут нет ничего удивительного, просто побеседовать с вами мне необходимо с глазу на глаз, так сказать инкогнито. Посторонние нам не к чему, вот и пришлось остановить время.

– Как же это возможно? – Продолжал задавать вопросы всё ещё не до конца пришедший в себя профессор, которому кстати необходимо отдать должное, ведь происходящие событие явно не из рядовых.

– И снова это самое меньшее из всего сложного! В ваш век уже всякому школьнику известно, что время статично. Остаётся лишь добавить, что время – субъективная категория, привнесённая человеком и всего лишь необходимо знать, на какие рычаги воздействовать, да и способности иметь это самое воздействие осуществлять. Тогда фокус с остановкой времени и вам, мой новый друг, покажется сущей безделицей. Однако я здесь не за этим, – закончил Уриил свой монолог.