Доброе утро, Царь!
Шрифт:
– Я хочу, чтобы ты пошла туда, – подтвердил энс. И добавил: – Вместе со мной.
– С тобой?! Дед!
– В чем дело, Иарра Самурхиль?
– Дед, ты… ты не можешь ходить. Это подземелье. Туда никто не спускался шестьсот лет, может быть, оно уже обвалилось. А даже пусть нет, откуда тебе знать, что там проедет кресло? А если крутые ступени? А если придется копать и двигать камни? А если обвал случится, пока мы будем там? Дед, позволь мне взять с собой слугу, а лучше двух, с лампами, с инструментами, с веревками, наконец! Что бы там ни было, я…
– Никто, – резко оборвал энс, выставив вперед костлявый палец и взмахивая им, как плетью, – никто,
– Дед!
– Клянись! – зарычал он.
– Ладно, дед. Клянусь Двумя и Непознаваемым, что никто не узнает.
– Так-то, – буркнул энс. – Между прочим, нотариусы закончили работу. Завещание составлено. Свидетели придут завтра днем, и я официально сделаю тебя своей наследницей. Потом мы с тобой отправимся в Палату, чтобы объявить об этом. А сегодняшнюю ночь дед с внучкой проведут в храме Непознаваемого – ничего странного. Даже слишком обыкновенно для Самурхиль!
– Спасибо, дед. Но зачем ты это мне говоришь сейчас? Если не разрешаешь взять слуг, я спущусь в подземелье одна. Но только не ты!
– Хватит! – энс Адай выпрямился в кресле, сверкая глазами. – Не смей со мной спорить! Я старый, а не больной, Эннуг тебя забери! Я спущусь в это проклятое подземелье, и точка! Если кресло не проедет, встану и пойду. Ты поможешь. А нет – останешься дома, я справлюсь без тебя! Ты все поняла?
Книжные корешки вдоль стен молчаливо прислушивались к их спору. Иарре подумалось, что книги аплодируют хозяину – с ним бесполезно спорить и взывать к его разуму. Как всегда.
– Мы оба читали ту летопись, дед. Все, кто работал в подземелье, умерли или заболели.
– Только если находились там долго, – отрезал энс. – Ты подчинишься или останешься дома?
– Подчинюсь.
Они отправились за час до ночных рогов – старый энс с юной внучкой, желающие в ночь перед важным для обоих событием вместе посетить самый древний из храмов, единственное строение, сохранившееся с тех незапамятных времен, когда предки нынешних жителей Арша еще не пришли из пустыни, чтобы растворить в себе остатки почти вымершего народа, обитавшего здесь прежде. Народа, от которого доныне сохранились лишь черепки да легенды, обломки статуй и один-единственный храм. Да еще – если только он не подделка, но чем дальше, тем меньше Иарра в это верила – манускрипт, чья копия теперь лежала на ее столе.
Этот народ жил в хижинах, но своим богам возводил громоздкие строения, называемые зиккуратами. Последнее из таких строений, посвященное старинному богу, чье имя давно забыто, сделалось реликвией нового Арша. Среди старших семей Красных и Синих домов укоренился обычай приходить туда в преддверии важных событий или решений и бодрствовать, обращаясь к старинной мудрости, взыскуя благословения и напутствия. И даже Белые, вслух не одобрявшие такого поведения, в особых случаях все же являлись к Непознаваемому – перед свадьбой или дальним путешествием, когда впереди их ждала неизвестность. К кому и обращаться перед ее лицом, как не к самому неизвестному из богов?
Видах помог энсу устроиться в носилках и отошел, стреляя любопытным взглядом. Иарра забралась следом и задвинула занавески. В сумке, которую она положила между собой и дедом, лежали лампа и запас масла, огниво, – обычные вещи, необходимые для ночного бодрствования. Но кроме них был еще моток крепкой веревки, мех с разведенным вином, пара сладких лепешек, кусок мела, делать пометки на стенах, чтобы не заблудиться, и главное – заветный ларец с ключом и схемой.
Рабы подняли на плечи носилки, еще один нес следом дедовское кресло. Стражники зашагали по обе стороны, надежно защищая их от ставшего небезопасным ночного Арша.
Иарра вздрогнула, припомнив дошедшие до нее в последнюю неделю слухи. С тех пор, как энс Карана увел к Дарастанским границам пять сотен Красных и до двух тысяч Свободных из Арша и областей, обстановка в городе делалась все тревожней. В квартале Бездомных действовал комендантский час, но почти каждую ночь происходили нападения на одиноких прохожих в других районах города. Порою случалось, что такой прохожий оказывался вооруженным Красным, и тогда он отправлял к Эннугу одного-двух нападавших. Каждый раз это оказывались Бездомные. И каждый раз их тела, оставленные разлагаться вне городских стен, как и положено поступать с преступниками, на вторую ночь пропадали, словно растворялись в воздухе. И это несмотря на выставленную охрану! А однажды пропали живые – два городских стражника, патрулировавшие квартал Бездомных. Отошли вдвоем проверить подозрительный шум и не вернулись. Тел тоже нигде не нашли.
Все эти события сами по себе не беспокоили бы так, когда бы не общая их загадочность, подспудное ощущение чего-то необъяснимого, поджидающего в темноте. Не страх – запах страха, предчувствие страха было разлито в ночном воздухе великого города Арша. Это было, пожалуй, хуже, чем ощущение наступившей войны. Неудивительно, что многие из горожан теперь мечтали скорее оказаться под защитой эссардских наемников, и какая разница, есть ли у этих наемников душа? Главное, что у них есть оружие.
Дед, удобно устроенный среди подушек, молчал. В темноте Иарра не видела его, лишь слышала неровное, с присвистом дыхание на расстоянии вытянутой руки от своего лица. Спит или тоже задумался? У нее и у самой слипались веки – высыпаться ночами мешали кошмары. Они по-прежнему посещали ее каждую ночь и по-прежнему забывались, стоило только открыть глаза. Может быть, здесь, возле деда и под защитой Красных, ей удастся немного вздремнуть?
Она зевнула и удобнее устроилась на подушках. Путь через весь город к храму Непознаваемого займет больше часа. Если бы только…
Она проснулась, когда носилки опустились на землю и замерли. Открывать глаза не хотелось, тем более не хотелось шевелиться – впервые за долгое время ей удалось поспать без сновидений. Тело и разум дружно требовали вернуться и продолжить в том же духе еще часов хотя бы пять. Дед храпел, и этот то обрывавшийся, то заходящийся свистом звук на удивление не казался ей неприятным и даже наоборот – успокаивал. Если это все, что нужно, чтобы избавиться от кошмаров, она завтра же перетащит свою кровать в дедовскую спальню.
Вообразив себе эту сцену, Иарра усмехнулась и наконец открыла глаза.
– Дед, – позвала она. – Мы приехали.
Храп прекратился. Энс Адай по-стариковски всхлипнул и твердым голосом сказал:
– Помоги мне выйти.
– Конечно, дед.
Храм венчал собою пологий, весь зеленый и розовый в зарослях тамариска и вербы холм в стороне от крайних домов Белого квартала. Заботливо выложенная белым камнем дорожка поднималась на холм и заканчивалась в нескольких сотнях шагов от храма, у края того, что было когда-то садом. В последние десятилетия сад оказался запущен и сейчас походил скорее на очень старый парк. Белые следили за чистотой памятника, но и только. Храм Непознаваемого не имел отношения к официальной религии Арша и не мог считаться их заботой.