Добронега
Шрифт:
– Беляк?
Беляк поднялся – степенный, важный торговец оружием.
– Это все разговоры праздные, – резюмировал он. – А мы здесь, чтобы решить, что делать.
– Надо выгнать варангов вместе с князем! – убежденно заявил кто-то вне очереди. – И пусть Константина заберут! Константин вертит князем, как хочет, а расплачиваемся за все мы!
Все разом зашумели. Кто-то соглашался, кто-то протестовал. Хелье сообразил, что «идти к князю дабы предъявить требования» было сказано для толпы. На самом деле следовало еще выяснить стоит ли с ним, князем,
– Он такой же, как его отец! – гудели старожилы, помнящие не по наслышке крещение Новгорода и методы, употребленные Добрыней и владимировой дружиной.
– Он сам полу-ковш, полу-варанг! – шумели люди среднего возраста, настроенные патриотически. – Что ему до наших интересов! А Константин вообще неизвестно кто! Темная личность!
– Он слаб! – возмущались те, кто помоложе.
Хелье молчал, и этим привлек внимание председателя. Председатель поднял руку. Когда говор стих, перст председателя указал на молчащего.
– Что думать новый поколений?
Нельзя выходить из роли, решил Хелье. Так удобнее.
– Думаю, что прежде, чем идти к князю или гнать его из города, следовало бы выяснить, чего хочет он сам.
Он просто слегка перефразировал одну из излюбленных поговорок инструкторов Старой Рощи: прежде, чем составлять план действий, узнай план действий врага, дабы не совпали планы ваши и не оказался бы враг в выигрыше благодаря совпадению этому.
Собрание задумалось. А что, здравая мысль, подумали купцы и содержательницы крогов. Но как узнать, чего хочет Ярослав?
– Надо у него спросить, – догадался кто-то.
В этот момент в дальнем углу, противоположном тому, в котором сидел Хелье, поднялся на ноги человек в обыкновенной купеческой шубе, которого почему-то никто не замечал ранее. Человек тряхнул головой и провел рукой по шее, высвобождая из под мехового воротника длинные светлые волосы. Новгородские купцы стриглись по большей части в скобку. Дружинники и тысяцники, особенно те, у кого волосы были погуще, предпочитали носить их длинными, а бороду стричь коротко. Судя по длине волос, ни к купеческому, ни к ремесленному сословию человек этот не принадлежал.
– Совершенно справедливо, – согласился человек. – Прежде чем судить князя, надо бы спросить – чего он хочет. И советоваться в его присутствии, а не у него за спиной.
– Князь! – выдохнул кто-то ошарашено.
Несколько голосов повторили —
– Князь! Князь!
– Заглазно обвинять правителя своего – грех, – веско сказал Ярослав, положив руку на плечо председательствующего. – Решив избавить вас, друзья мои, от греха сего, пришел я к вам, дабы не строили вы планов, не советуясь со мною, вашим законным повелителем и сердечным другом.
Хелье понравилась шутка, и еще больше понравилось, что, судя по реакции, никто, кроме него самого, не оценил княжий юмор. Таким образом он возвысился в своих глазах над остальными и стал вровень с князем интеллектуально.
– Увы, – продолжал князь. – Мне здесь приписывают тайные помыслы и даже враждебность. Друзья мои, уверяю вас, никаких тайных помыслов у меня нет. У меня есть желания, которые я не скрываю, сомнения, которыми я охотно делюсь с ближними, и опасения, которые со мной разделяют все жители Новгорода Великого. Я люблю власть – мне совершенно незачем это скрывать. Покажите мне правителя, который власть ненавидит. Нет таких, не так ли. Мне нравится вами править.
Он выдержал паузу, приняв на себя волну недоуменных взглядов.
– Править новгородцами – лестно, – заметил он.
За недоуменной волной последовала волна взглядов благодарных.
– Другого такого города на всем белом свете нет. Но, друзья мои, нельзя править городом, не заручившись одобрением горожан. Даже если бы я вас не любил, мне бы все равно пришлось бы поступать в соответствии с вашими интересами. Иначе вы сами давно бы меня прогнали. Невозможно управлять Новгородом только с помощью силы и угроз. Что я противопоставлю вам, сорока тысячам новгородцев? Сто пятьдесят ратников, половина из которых сами новгородцы? Повторяю, даже если бы я не любил вас, мне все равно пришлось бы вам угождать. А я вас люблю, дети мои, люблю всем сердцем своим, люблю, как ни один правитель вас не любил.
– Зачем же ты варангов к нам привел! – выкрикнул кто-то обиженный, но готовый, получив разъяснение, понять и простить.
– Зачем? – князь покачал головой. – Для защиты.
– От кого! Мы сами за себя постоим! – раздались голоса.
Князь улыбнулся грустно. Голоса смолкли.
– Что постоите, я знаю. Вашу храбрость я изучил хорошо. Храбрее новгородцев нет людей на свете.
Многие лица просияли воодушевленными улыбками. Даже Хелье почувствовал прилив гордости, хоть и вспомнил тут же, что в Новгород он прибыл только позавчера. Но все равно приятно было стоять среди всех этих храбрых людей и слушать любящего их князя.
– Я имею в виду всех новгородцев, – веско произнес князь. – Есть что-то в самом воздухе этого города, в воде Волхова, в лесных фрагранциях окрестностей, что делает людей, проведших в Новгороде хотя бы год, храбрыми новгородцами вне зависимости от того, откуда они к нам прибыли. Я не был новгородцем, когда княжил в Ростове. Я был тогда духом слаб и взглядом уклончив. Сегодня я новгородец – такой же храбрый, как вы все, здесь собравшиеся, и славяне, и немцы, и италийцы, и греки, и самоотверженные наши женщины.
Теперь уже на всех лицах сияли польщенные улыбки, а глаза шести управительниц крогов горели пылким преданным огнем.
Князь продолжал —
– Но есть на свете люди незнакомые с этой нашей храбростью. Например, князь киевский.
Ярослав выдержал паузу. Лица помрачнели.
– Который и сам был когда-то здесь посадником, но с тех пор многое забыл. И который принял решение удвоить дань Новгорода.
Возмущенный ропот пробежал по помещению.
– Это просто свинство!
– Это ни на что, хорла, не похоже!