Добротолюбие. Том IV

Коринфский Святитель Макарий

151.

Из того, как приготовляются к состязаниям на мирских зрелищах, выводит наставления и для подвизающихся в духовной невидимой брани. [2, 84]

Посмотрим, как приготовляются к состязаниям на мирских зрелищах, – нельзя ли из их примера поучиться нам чему-либо и для наших подвигов. Когда наступает время народного зрелища, большею же частию еще гораздо прежде того, имеющие выступить на состязание не праздно проводят время, но наперед упражняются в том, что и как следует им делать на зрелище, делают опыты всего предлежащего, соответственную тому и диету держат, недопускающую яств, не могущих способствовать успеху, и речей у них в это время не бывает других, как все о предлежащих состязаниях, как выступить и сделать первый шаг, куда потом направиться и кому на кого нападать. Столько у них занятий и забот: из-за чего? Чтоб победою стяжать венцы тленные и получить положенные награды; вместе с сим и для того, чтоб доставить удовольствие зрителям и приятелям при посрамлении побежденных. Если у этих предварительно бывает так много труда и обсуждения, какой, полагаете вы, должно нам и вам иметь подвиг, какое тщание и осмотрительность и какую неусыпную заботу то о том, то о другом? Ибо враг наш, противник и супостат, не неопытен, не невежда, не небрежен; но стоя насупротив, кажется, и он немало обдумывает, какие против нас устроить ковы, как подойти, как напасть, как отразить, как подстрелить и повергнуть долу бедного монаха? Не великий ли

потому предлежит нам подвиг? Не великую ли заботу и тщание должны мы иметь? Не следует ли нам, воздев руки горе, взывать: призри, Господи, от Святаго жилища Своего (Пс. 32, 14). Воздвигни силу Твою, и прииди, во еже спасти нас? (Пс. 79, 3). Истинно так; и это со смирением и сокрушением сердца, с упованием и мужеством, с искреннею верою и послушанием испытанным. Не оставит Господь подвижника добродетели, если он призывает Его на помощь себе, говоря: на Него упова сердце мое, и поможе ми; и процвете плоть моя (Пс. 27, 7). А когда Он помогает, кто может противостать? Кто силен низложить? Никто. Пусть будут тысячи и тьмы врагов, не убоится таковой. Именем Господним отразит он их и разгонит. Мужайтесь убо.

152.

Примером земледельца, пловца, купца, путешественника возбуждает ревновать о стяжании благ духовных; и помянув о препонах со стороны врага, обнадеживает в успехе помощию Господа Спасителя, все устроившего и устрояющего во спасение наше, если окажем себя достойными Его помощи. [2, 85]

Земледелец, пловец, купец, путешественник, – все трудятся, заботятся день и ночь, утомляются и из сил выбиваются, желанием желая достигнуть своей цели, – и достигают. Но наше возделывание, наше плавание, наша купля, наше путешествие отстоят от того, как восток от запада, или лучше, как небо от земли. Потому наши труды, подвиги и поты сколько должны быть превосходнее, ревностнее и неусыпнее тех? – Чего ради и св. Давид с изумлением взывает: кто взыдет на гору Господню, и кто станет на месте святем Его? (Пс. 23, 3) и опять: кто даст ми криле яко голубине? и полещу и почию (Пс. 54, 7). Мы и трудимся, мало вкушаем пищи, мало сна, простаиваем службы и в келлиях молитвословим, читаем, слушаем, поем, рукодельствуем, смиряемся, слушаемся и все терпим. Но отчего же не достигаем мы желаемого и не видим успеха? Ни от чего другого, как от препон нашему спасению, полагаемых супостатом нашим диаволом. Он от дней века сего доныне восстает на род наш, чтоб не допускать нас на небо, с которого он низринут за превозношение. Не будем однако ж, братие, унывать и не падем духом пред трудностями жизни нашей. – Ибо Бога имеем помощником и заступником, Бога, воздвизающаго от земли нища и от гноища возвышающаго убога (Пс. 112, 7), препоясующаго силою немощь естества нашего (Пс. 17, 33) и побеждающего искусителя нашего врага. Потому не будем малодушествовать, смотря на то, как мало можем мы сделать своими силами. Не так любит жених невесту свою, не так родители радеют о детищах своих, как любит нас и радеет о нас Владыка всяческих Бог. Он заботится о спасении нашем, радуется доброму поведению нашему, отверзает очи ума нашего, показует ему светлую красоту свою и вожделенное благолепие свое, и возводит его под ангельским световодством к созерцанию неба и всего, что на небе, и охраняет его от врагов невидимых под кровом крыл Божественного промышления Своего. И что много говорить? – Он таков в любви к нам грешным, что благоволил, не оставляя недр Отчих, преклонить небеса, и в уничижении снити к нам, и соделаться человеком, будучи Господом всяческих. Содержа все словом, препрославленный и превознесенный соделался Он младенцем, рожденным от бедной Матери, когда обогащает все. Верх же таинства то, что Он приял за нас крестную смерть после страшных страстей и тридневно воскрес, исхитив нас из рук змия и дав нам силу попирать его, как пресмыкающуюся скнипу. Какой отец так возлюбил сына, или мать – дщерь, или муж – жену, или друг – друга, как Он, за нас любимых столько потерпевший и пострадавший? Но и нельзя словом высказать и умом измерить презельную любовь и благостыню Его к нам. Возлюбивши же нас так и столько пострадавши за нас, как может Он не быть помощником нашим на всяк день и час? Заступником и прибежищем нашим, если мы сами не отступим от Него, увлекаемые страстями своими? Зная сие, попечемся быть верными Господу, подъемлем всякий подвиг, мужественно перенося все прискорбное и творя все заповеданное Им; – и Он соделает нас победителями в борьбе с врагом и даст нам беспрепятственно достигнуть возжеланного нами конца.

153.

Указывает, как блаженно работать Господу; и помянув, что и братия для этого вступили в обитель, оставя все, воодушевляет их словом Господа: ищите и обрящете… трудясь смиренно в обительских послушаниях, кои по виду только будто житейски, по духу же духовны. [2, 85]

Что прекраснее и блаженнее, как работать Богу Живому в преподобии и правде, очищать душу и тело, сохранять от всякого греха, влещись вожделением будущих благ, всегда переноситься от мира к небесному, иметь душу неуловленною никакою страстию, подобно птице, перелетающую все сети диавола и парящую в превыспренних. Кто таков, тот веселится всегда и радуется, услаждается и восхищается, от зде начиная вкушать начатки будущего всеблаженства. Так как и вы для этого вышли из мира и пришли сюда, для этого отреклись от мира и всего, что в мире, для этого сделались странниками и пришельцами, отчуждились от родины, рода и родных, для этого стали иными по виду и образу жизни и простились со всеми заботами и попечениями житейскими: то благий восприяв подвиг, ищите и обрящете, стремитесь и достигнете, чего возжелала душа ваша. Ибо ищай обретает и толкущему отверзется (Мф. 7, 8), говорит Господь. Ищите, ни о чем другом не заботясь и ничем другим не занимаясь. Хотя вы занимаетесь обычными своими послушаниями, но у вас это не мирские и не житейские занятия, потому что занимаетесь не по страсти, не по своей воле, не в угоду плоти, а для святого братства духовного, по послушанию и заповеди, паче же все для богоугождения. Бог приемлет сей труд ваш, как жертву и всесожжение. И блаженны вы, братие, что избрали сей ангельский образ жизни, ведущий в Небесный Иерусалим, Егоже содетель и Зиждитель есть Бог. Теките же добре, укрепляемые благодатию и украшаясь добродетелями: сокрушением, послушанием, смирением, готовностию на всякое дело, безропотностию, бдением, трезвением и молитвою.

154.

1) Помянув, как тяготит его бремя настоятельства, особенно при мысли об ответе за каждого, просит помочь ему. Чем? Преуспеянием в жизни иноческой. – 2) Затем определяет, что должно считать преуспеянием. – 3) Наконец приглашает рассмотреть, преуспевают ли они, указывая и признаки преуспевающих и непреуспевающих. [2, 87]

1) Как, думаете вы, смиренная душа моя относится к моему над вами настоятельству? Может быть, вам кажется, что я величаюсь небольшими своими к вам поучениями и этим одним надеюсь вполне исполнить долг настоятельства. Отнюдь нет. Но скажу вам поистине, что в томительном и мучительном беспокойстве провожу дни бедной жизни моей, не успокоиваясь тем, что скажу вам о достодолжной жизни, но желая видеть в вас самое дело жизни. Посему, когда вхожу в среду вас, каждодневно всматриваюсь в ваше поведение, как обращаетесь

друг с другом, как себя держите, как вопрошаете и отвечаете, и из всего этого, а также по взору очей и виду лица, познаю, каково у каждого настроение души: в ком нахожу его правым, радуюсь и утешаюсь и надеждами воодушевляюсь; а в ком нахожу противное, печалюсь, скорблю и воздыхаю, полагая наверное, что тут взяла силу страсть. И не могу иначе. Ибо разве я не должен отдать отчет о каждом из вас? – При мысли же о сем кто может оставаться равнодушным? Кто не восплачет, не устрашится и не вострепещет? – Велико и страшно стать человеку пред Богом, неумытным Судиею, и давать отчет о всей пастве, соблюлась ли она в чистоте и непорочности и исправно ли ходила во всех оправданиях Божиих и во всем достодолжном и в отношении к Богу, и в отношении к ближнему? – Сие сказал я вам для того, чтоб вы, узнав скорбь души моей, пожалели меня и помогли мне. Чем же? – Все большим и большим стремлением к преуспеянию в равноангельной жизни вашей.

2) Нам нельзя довольствоваться тем, что отличаемся от мирян, но должно в совершенстве следовать в жизни по стопам отцов; нельзя довольствоваться и тем, если превосходим некиих из одного с нами чина, но должно ревновать сравниться с совершеннейшими. Ибо много званных, мало же избранных (Мф. 22, 14). Нельзя также мерять свое преуспеяние длительностию времени, думая, столько и столько лет уже монашествуем мы; но смотреть, соответствуют ли длительности времени число и степени добродетелей наших? – И не то опять надо иметь во внимании, что вот и еще день прошел, но то, отложено ли и в этот день какое-либо доброе дело в сокровищницу небесную на содержание души в будущей жизни, и то, прибавлено ли еще хоть малое что к очищению души и к препобеждению томящей нас страсти. Так монах по имени доходит до того, чтоб быть монахом и самым делом, освобождаясь от тьмы страстей и от уз злых навыков и давая чрез то душе и уму свободно стремиться к Господу, к Нему Единому воспарять любовию и с Ним Единым вожделевать общения.

3) Рассмотри же себя каждый из вас, имеет ли в себе сие искомое или все еще состоит рабом страстей, узником грехов, пленником помыслов, – отчего является он неустроенным в словах, делах и помышлениях, обнаруживая сие непослушанием, гордостию, ропотливостию, спорливостию, самооправданием, своеволием и первейшим из зол неверием. Но между тем как этот таков, в том, кто подвигается к искомому и преуспевает в борьбе со страстьми, проявляется всякое даяние благо и всяк дар совершен: кротость, мир, любовь, сострадание, безропотность, смиренномудрие, беззавистность, благодарение, терпение, молитва, псалмопение, бдение, сокрушение, слезолитие и всякое другое похвальное деяние и расположение; он не ищет первенства, но бежит от него, – не желает рукоделья нравящегося, а такого, какое назначит отец, с отсечением своей воли, будь дело кухонное, или садовое, или полевое, или другое подобное, – не воюет из-за одежды, обуви, пищи и пития, но терпеливо переносит все, хоть одет в рубища, зябнет и голодает, на одно устремляя взор, – на стяжание тамошнего упокоения.

155.

1) Как гражданин доблестный, будучи позван царем для получения награды, радуется: так радуется и брат наш Харитон, позванный отселе господом, вкушая теперь неописанные блага небесные за понесенные им подвиги и труды обительские. – 2) Помышляя о сем, кто и из нас не воодушевится на подобное, не внимая диаволу, который обычно своими внушениями или отклоняет нас от добрых дел, или делаемое добро омрачает недобрыми помышлениями и чувствами, какое бы послушание мы ни проходили. – 3) Не забудем при том, что добродетель и в сей еще жизни получает воздаяние, иной раз видимое, и всегда – невидимое, как предначатие и предвкушение будущей славы и блаженства. [2, 88]

1) Подобно тому, как в гражданском быту человек, обвиненный в больших преступлениях и осужденный на смерть, страхом и трепетом поражаем бывает, когда возвестят ему: время пришло; выходи: так и для грешника весть о переселении отселе в другую жизнь обыкновенно бывает страшна и трепетна. Напротив, как тот, кто ожидает наград и венцов от царя за содеянные им доблестные дела, радостию радуется, когда услышит глас, призывающий его к получению их: так радуется праведник, когда Ангел смерти возвестит ему о переселении отселе, в уверенности, что отходит к принятию благих воздаяний. – Это дерзаем мы сказать ныне о брате нашем Харитоне, что он, соименно себе, с радостию и веселием вышел из тела и отошел в место упокоения. – Вот как, братие, хорошо подвизаться; вот как благоплодно насиловать естество; как благотворно терпеливо проходить подвижничество; как блаженно вести борьбу в подчинении до последнего издыхания. Потому что это в немногие годы, лучше бы сказать, в один почти день (ибо что другое значит здешняя жизнь в сравнении с бесконечною?) доставило брату нашему неиждиваемое богатство, славу недомыслимую, веселие несравненное, царство нескончаемое. И ныне он радуется и торжествует, никакого не имея чувства скорби о подъятых им здесь трудах ради такого блага, но вселяясь в хорах преподобных, в скиниях праведных, во дворах мучеников, в Вышнем Иерусалиме, матери всех святых, созерцает неизъяснимые и несказанные блага: свет оный непрестающий, жизнь бессмертную, блаженство невыразимое.

2) Помышляя о сем, как нам, находящимся еще на поприще состязания, не восподвизаться, не воодушевиться дерзновенною надеждою, не возревновать, не возгореться сердцем, не воспарить умом, не преложиться расположением от мира к небесному и не дать обета все сделать и все претерпеть из любви к Господу? Не пост только и бдение, не спание только на голой земле, не холод только и зной, не труд только и утомление, не унижение только и бесчестие; но, если б потребовалось, излияние крови, членов отсечение, плоти оскобление, костей сокрушение, – только бы достигнуть искомого. – Ей, братие, хорошо так мудрствовать, мудро так расположиться действовать. Диавол хищник есть, всегда около вертится, чтоб похищать у ума нашего прекрасные помышления и увлекать его в суетные помышления мирские. Но не дадим ему прельстить себя, а напротив, содержа в уме божественные обетования, каждодневно чтомые, в песнях восхваляемые и в молитвах изображаемые, будем проводить день за днем, неделю за неделею, месяц за месяцем, год за годом, стараясь всячески представить дела наши Богу все чистыми, все мирными, все любительными, не оскверненными гордостию или тщеславием и человекоугодием. Пашем ли, копаем, поварствуем, плотничаем, сторожим, келарствуем, садовничаем, переписываем или каким рукодельем занимаемся – шьем, корзины плетем или другое что делаем, – будем стараться так делать, чтоб дело наше Самим Богом было почтено совершенным и внесено в сокровищницу небесную для получения вечной награды. Портить же дела свои ропотом, дерзостию, тщеславием, смутою и противоречием есть дело неразумное и даже не человеческое, т. е. несвойственное человеку истинному. Ибо настоящий человек есть нечто великое, подобно приснопамятному Иову, он истинен есть, и благочестив, и удаляется от всякия злыя вещи (Иов. 1, 8).

3) Да обратит каждый внимание и на то, как человек тщаливый и добродетельный любим бывает всеми, у всех почетен и славен, не только между своими братиями, но и вне между слышащими о нем. Ибо добродетель, и в сокровенности пребывающая и невидным человеком совершаемая, такова по природе, что непременно проявится, и слово о ней прозвучит и проповестся повсюду, по слову Господа, Который говорит: не может град укрытися верху горы стоя (Мф. 5, 14). Если мы немного потерпим в делах благих, немного поподвизаемся, то придет время упокоения, не только в час смерти, но и прежде того, в то время, когда утвердится в нас бесстрастие. Ибо душа, всецело возлюбившая Господа и умертвившая свои желания чрез послушание, по словам свв. отцов, достигла упокоения, и уже отселе начинает вкушать будущее благобытие.