Доброволец. Проект Z2-17
Шрифт:
– Я думал, этот дефект устранили? – Тимофей сделался не на шутку серьёзным.
– Не так всё просто, – генерал лёгкими движениями закатал рукава кителя. – Уплотнитель слишком не стабилен. Оболочка преобразователя частиц покрыта модифицированным золотым напылением, созданным на основе выделенного Паризиным элемента из ДНК пришельцев. Название трудное, длинное, я его не помню, – генерал помял виски. Он уже давно говорил и было заметно, что усталость берёт над ним верх.
– Его назвали Тринорадон МТ-14, – подсказал Тимофей.
– Да, да, да! – Согласно кивнул Бирюк. – Этот самый Тринорадон был внедрён, чтобы свести к минимуму радиоактивное излучение. На данный момент не существует достойной замены этому элементу
– Понятно. – С облегчением выдохнул курсант. – А то я уж было, испугался. Мы стреляли из этой штуки пару месяцев назад. Про то, что она до сих пор фонит ни один командир не сказал ни слова.
Самолёт вновь тряхнуло, на этот раз куда сильнее, чем прежде. Конфеты из вазы разлетелись по столу и рассыпались по полу. Во встроенном в стену каюты динамике что-то зашумело, извергая неразборчивые, приглушённые противным шипением голоса.
– Да что там такое? – Генерал подошёл к двери каюты. Он открыл её лишь на несколько сантиметров, как вдруг оглушительный рёв ворвался в помещение. Дверь рвануло с такой силой, что генерала выбросило наружу. Тимофей тут же подскочил и кинулся за дядей.
Невероятной силы ветер рвался внутрь маленькой каюты. Тимофей схватился рукой за стол, который на удивление оказался очень крепким и осторожно приблизился к распахнутому дверному отверстию. Бирюк из последних сил держался за ручку двери, его глаза источали боль, которая вытекала вместе с маленькими слезинками. Тимофей быстро осмотрелся по сторонам, ища причину столь мощного ветрового потока. Хвост у самолёта отсутствовал. На его месте зияла рваная искорёженная дыра, мерцающая снопами искр электропроводки. Небо и земля мелькали, попеременно появляясь в отверстии рваного фюзеляжа. Чёрный, едкий дым то появлялся, то исчезал, по всей видимости, у самолёта горел один из двигателей. На удивление, страха или ужаса Тимофей не ощутил. Лишь от резкой круговерти заболела голова, а для полноценного вдоха не хватало воздуха. Холодный ветер рвал и метал, злобно стараясь лишить человека опоры, но Тимофей крепко держался за столешницу. Молодой человек наклонился и схватил дядю за рукав кителя. Мышцы вздулись на его руках и, стиснув зубы, он затащил генерала внутрь. Ещё больше усилий потребовалось, чтобы закрыть дверь каюты. Давление мощных воздушных масс, рвущихся из разодранной хвостовой части самолёта, мешало закрыть полотно дверь, но Тимофей совладал и с этой задачей.
Наконец, замок закрылся, напоследок громко щёлкнув. Не раздумывая ни секунды, курсант разбил специальную, скрытую стеклом выемку в стене и извлёк оттуда два индивидуальных спас-пакета. Один он отдал дяде, второй тут же нацепил на себя.
Спас-пакеты нового поколения – это два небольших, соединённых между собой контейнера размером не более стандартной армейской рации. Первый контейнер представлял собой систему для поддержания жизнедеятельности организма в условиях безвоздушного пространства. Эта часть системы надевалась на лицо в виде полно-лицевой маски с плотным держателем. По тоненькой трубке внутрь подавался жидкий кислород, что позволяло человеку свободно дышать в течение двух часов.
При нажатии на кнопку выпускного клапана второго контейнера, крепившегося в районе талии на специальный самозастёгивающийся ремень, срабатывала система выброса специального геля, который обволакивал человека целиком и защищал от любых воздействий извне в среднем на час. Даже несмотря на инертность человеческого тела, спас-пакеты зарекомендовали себя прекрасно. В отличие от разработанных ранее систем полного заполнения салона гелем, индивидуальный спас-пакет был куда практичнее и намного надёжнее. Система была настолько универсальна,
– Наденьте маску, она сама примет анатомическую форму, – выкрикнул Тимофей, хотя в закрытой каюте грохот падения самолёта был практически не слышен. Оба мужчины держались за крепкий стол, кабину крутило всё сильнее. – Затем, когда я подам сигнал, надавите на эту красную кнопку. – Он указал на круглую таблетку на поясе генерала.
– Ты что меня за дурака принимаешь? – с издёвкой поинтересовался Бирюк. – По-твоему, я никогда не пользовался такой штукой?
– А мне откуда знать! – тут же ответил курсант. – Вы мне не отец родной, а всего лишь дядя, которого я вижу пару раз в году.
– И то, правда, – без пререканий отозвался генерал. – Давай командуй!
Тимофей ехидно улыбнулся и тут же уставился в иллюминатор.
– Сейчас! – Он не успел договорить, как генерал ударил по красной кнопке спас-пакета. В ту же секунду это же проделал и сам Тимофей.
Громкий хлопок окутал молодого человека целиком. Это было похоже на резкое погружение в воду. Все звуки исчезли, наступила гробовая тишина. Его кувыркало в разные стороны, но благодаря полной неподвижности и вакуумному эффекту, его не тошнило, и голова не начала кружиться. Время исчезло. Кровь бешеным молотом стучала в висках. Хотелось закричать, но вот отчего? Он не был ранен или искалечен. Боль не терзала его тело. Он был цел и невредим, вот только, казалось, дико одинок, отчего его разум накрыла волна неизвестности и отчуждения. Это чувство показалось ему невероятно жестоким. Сложно было себе представить ситуацию более странную, чем эта. Остаться одному в неведомо чём, неизвестно где. Пережить полное одиночество – это, наверное, самое страшное из наказаний, что Бог уготовил человеку. В памяти всплыли отрывки из книги о Робинзоне Крузо. Как смог человек в одиночку прожить столько лет на необитаемом острове и не сойти с ума? Тимофей вздрогнул. Он находился в спасительной изоляции не более пяти минут, но уже начинал ощущать приступы аутофобии2. А самое страшное во всём этом было то, что он не боялся ни падения, ни взрыва, ни самой смерти. Тимофей прекрасно знал и понимал, что капсула спас-пакета начнёт саморазрушаться уже через каких-то сорок минут, но вот страх пустоты вкупе с одиночеством никак не отпускали его разум из своих сводящих с ума безмолвных объятий. Парню вдруг дико захотелось закричать, привлечь к себе внимание, неистово замахать руками. Но, сковывающая движения структура геля не позволяла даже шелохнуться.
Когда Тимофея достали из капсулы, его всего трясло. Трое солдат из отряда капитана Когана растворили плотную капсулу специально предназначенным для этого реагентом и оттащили молодого курсанта от пылающих обломков самолёта. Ему тут же вкололи адреналин и через несколько секунд мозг уже судорожно работал над миллионами всевозможных вопросов, решал массу различных, до этого неведомо где скрывающихся задач.
– Где генерал? – вскочив на ноги, прокричал Тимофей. Один из солдат с перевязанным запястьем указал в сторону небольшого подлеска. Под сенью почерневших деревьев сидел генерал Бирюк. Рядом находился один из бойцов и что-то колдовал над офицером.
Пошатываясь на полусогнутых ногах, Тимофей доковылял до родственника. За спиной полыхали обломки самолёта. Было душно от копоти дыма и очень жарко от пламени пожара.
– Я жив и здоров, – предугадывая вопрос, громко выкрикнул Бирюк. – Вот только руку слегка повредил, когда дверь открывал. Похоже на вывих и растяжение связок.
– Что произошло? – поинтересовался Тимофей, адресуя этот вопрос больше самому себе, нежели присутствующим рядом с ним людям.
– Капитан Коган оказался «Дубликатом», – ответил помогавший генералу боец.