Добрые слова на память
Шрифт:
Когда здание Главного штаба было построено, император Николай I задумал поставить в центре Дворцовой площади памятник Петру, но Росси убедил его отказаться от этой идеи. Памятник на огромной площади, среди монументальных строений «утонул» бы, а вместо этого площадь украсилась величавой Александрийской колонной, которую часто именуют Александрийским столпом – памятником в честь победы в Отечественной войне 1812 года. Эту колонну воздвиг французский архитектор Огюст Монферран, создатель Исаакиевского собора, мимо него мы пойдем на площадь Декабристов,
По дороге на Исаакиевскую площадь и дальше Коля полностью завладел вниманием Лизы, оттеснив остальных экскурсантов, которые пытались задавать вопросы. Оба они ушли вперед, ведя беседу. Алексей посматривал за ними, слышал его голос и ее смех. Наконец Лиза словно очнулась и, увидев, что группа растянулась в длинную цепочку, укоризненно посмотрела на Колю, а тот виновато прижал руку к груди. Лиза помахала своей белой шляпкой, собирая группу, и занялась рассказом о площади Декабристов.
Но Коля не сдавался, задавал вопросы, и она отвечала и отвечала ему одному.
Следующей остановкой была площадь искусств с великокняжеским Михайловским дворцом, где впоследствии расположился Русский музей. Дворец построил Карл Росси, а после этого спроектировал и площадь, которая называлась в то время Михайловской.
Алексей перестал бороться с Колей, а тот не отходил от Лизы. Было смешно смотреть, как он то справа, то слева пытался прикоснуться к ее руке, она вздрагивала от таких прикосновений и уже жалобно смотрела на Николая, только взглядом прося не мешать ей работать.
Потом экскурсия прошла к площади Островского с памятником Екатерины Великой, с Александринским театром и новым корпусом Публичной библиотеки. Еще один превосходный ансамбль архитектора Росси. А закончила Лиза свой рассказ на улице Зодчего Росси, бывшей Театральной. Эта улица, позади театра, вместе с маленькой площадью, на которую она выходит, тоже включена в «театральный» ансамбль Росси. По обе ее стороны два дома, выкрашенных в расхожий цвет классицизма, желтый. Ряды аркад и колонн этих домов, словно зеркальное отражение друг друга. Эту улицу называют самой пропорциональной улицей города. Ширина улицы и высота домов одинаковы – 22 метра, а длина улицы в 10 раз больше, 220 метров.
Алексей загляделся на удивительную композицию улицы, он слышал голос Лизы, но слова не воспринимал, так был поражен четким ритмом, динамикой, рельефной пластикой – гармонией сооружений.
Свой долгий рассказ о Карле Ивановиче Росси и его выдающихся сооружениях Лиза закончила словами Белинского, что тот, кто хочет видеть Петербург «как великолепный и прекрасный город, столицу России и один из важнейших в мире портовых городов, тому, разумеется, достаточно только взглянуть на Александринский театр, который с его прелестным сквером впереди, садом и Аничкиным дворцом с одной стороны и Публичной библиотекой с другой составили одно из замечательных украшений Невского проспекта…»
В ногах чувствовалась усталость, но от красоты увиденного в голове было светло и ясно. Лиза прощалась с экскурсантами. Алексей сидел на скамейке, наблюдая за Колей. Тот дождался, когда все отошли, и заговорил с ней. Она улыбалась, но что отвечала, Алексей не слышал. Затем, посмотрев на часы, кивнула ему и быстрыми шагами пошла к Невскому проспекту. Коля остался один, повесив голову, подошел к Алексею.
– Ну, что, Коля, не удалось познакомиться поближе?
– Кажется, не удалось, – друг вздохнул.
– Бывает.
– Еще не вечер.
– Наверняка кто-нибудь уже вскружил ей голову.
– Да уж, – Коля присел рядом на лавочку. – Таких мастеров много.
После минутного молчания он уже с улыбкой спросил Алексея:
– Ну, какие наши дальнейшие планы?
– Может, автобусная экскурсия по городу?
– Нет уж, экскурсий хватит, я бы пообедал.
– Хорошо, поедем на Комсомольскую площадь, там кафе, где можно хорошо поесть и выпить отличного пива.
– Поехали. Всю дорогу Коля вспоминал Лизу.
– Какая девушка, красавица, правда ведь красивая, а? И умница.
– Да, Коля, красивая, но она не в моем вкусе.
– А мне она понравилась.
– Стрелой, прямо в сердце.
– Да, стрелой, и нечего смеяться. Слушай, а может, еще раз сегодня пойти на экскурсию.
– Коля, это без меня.
– Ну, ладно.
В кафе было много народа, помещение хоть и называлось кафе, но скорее всего походило на пивной бар, да и люди в основном приходили сюда ради пива. Найдя в уголке два места, Алексей с Колей сделали заказ. Пиво принесли сразу, мясное попросили подождать. Когда выпили по бокалу и на душе стало теплее, Коля, глядя в окно, спросил.
– А что это такое, завод?
– Это корпуса Кировского завода.
– Так это что, бывший Путиловский? Тот самый, старинный? Сколько же ему годков?
– С тех пор, как его Путилов построил, много воды утекло.
– Значит, его Путилов построил? – Ну, а кто еще, поэтому и Путиловским назвали.
Пожилой мужчина, сидевший рядом с ними, внимательно посмотрел на Алексея и сказал:
– Извините меня, молодой человек, что невольно подслушал ваш разговор, но должен заметить, что Николай Иванович Путилов никогда ничего здесь не строил. Двенадцать лет был собственником завода, а построили задолго до него.
– Как это до него? – вспыхнул Алексей.
– Да так вот.
Алексей уставился на мужчину, тот тоже смотрел на него. Он был стар, лицо приятное, абсолютно седой, лицо чисто выбрито, очки в роговой оправе с толстыми выпуклыми стеклами. Кадык выглядывал из застегнутой на верхнюю пуговицу не новой, но чистой рубашки. На безымянном пальце правой руки надето тонкое золотое кольцо. Алексею, давно работающему с людьми, было понятно: перед ним сидит не какой-то забулдыга, но и не инженер, так как руки – рабочие, пальцы узловатые, видно было, много работал физически.