Добрый дракон и кровожадная белка
Шрифт:
Сыто икнув, Эрик откинулся на спинку стула, и глянул на младшего. Тот, не переставая, светился силой, которая бурлила в нем. Командир раздумывал, как сообщить ему об этом поосторожнее, и стоит ли вообще это делать — потому как Хранителя под крылом нет, и узнай Эмиль о своих способностях сейчас… мало ли, еще начнет фокусы выкидывать… и доиграется. Нет, разумнее подождать, а лучше всего — кинуть весточку отцу, пусть поможет разобраться.
В очередной раз заметив, как младший совсем уж неприлично почесывает зад, Эрик покачал головой:
— Никаких манер, нас бы хоть постыдился. За столом ведь.
— Болит и чешется, — начал оправдываться Эмиль.
В ответ услышал очередные шутки о ночных похождениях.
— Заглянем к лекарю, пусть мазь какую-нибудь пропишет, — фыркнул Камиль.
На том и порешили, не став откладывать поход к целителю в надежде, что у старого Хакима в послеобеденный час не будет посетителей.
Драконы думали, что их примут тут же и без записи, пусть ожог — дело маленькое, но накануне королевских гонок даже соринка в глазу не должна мешать команде.
Удивительно, но ночная незнакомка выбрала ту же дорогу, и всей честной компании придется впервые встретится в это самое время. Впервые, но точно не в последний раз.
Радмира была лично знакома с уважаемым Хакимом. Она изредка выполняла для него заказы, один из которых был до того секретным, что пришлось давать магическую клятву на крови.
Нервно подергивая ногой, девушка считала листочки на чайной розе в ожидании лекаря. В надежности и мудрости целителя она не сомневалась, а черная мысль о том, что старик может проболтаться, была задавлена железным доводом. Получая лицензию, каждый лекарь дает магическую клятву души, а это — не хухры-мухры, так что тайна пациента умирает вместе с ним, и даже призыв некроманта не сможет вынудить целителя нарушить прижизненные клятвы.
Да и кому он может рассказать? Ее соседкам, которым дай только пищу для сплетен, век не отмоешься? Так Радмира через час будет ехать в вагоне экспресса на другой конец страны! Или, может, он расскажет о гулящей девице своей немой помощнице? Даже если так, она уж точно проболтаться не сможет.
Именно эти тревожные мысли сейчас одолевали хрупкую рыжеволосую оборотницу в приемной у целителя. И ни мягкий кожаный диван, ни распустившиеся чайные розы не радовали ее. Что, если лекарь все же проговорится…
Эту мысль Радмира не успела додумать. В просторную приемную ввалилась хохочущая компания. Девушка презрительно скривилась. Сейчас ей меньше всего хотелось пристального мужского внимания, которое было неизбежным в данной ситуации. Наша героиня была одета по-дорожному, в удобные мужские бриджи и тонкие сапожки, что открывали хрупкие щиколотки, так и притягивающие взгляд. Девушка постаралась натянуть на глаза берет и перевела взгляд на ближайший цветок. В другой ситуации она кинула бы язвительную и оскорбительную фразу, но сейчас — не место и не время.
Впрочем, и мужчины ограничивались только взглядами, не делая попыток познакомиться.
И когда молчаливая помощница пригласила Радмиру в кабинет, оборотница зашла на ватных ногах, чтобы сбивчиво рассказать о своей проблеме доктору. Сейчас ей было безумно стыдно. Если Хаким и осуждал девушку, то ни единым взглядом, ни единым словом не выдал себя.
Старик по-новому взглянул на нее. Одно дело видеть человека в привычной обстановке, и совсем другое, здесь, в его кабинете. Перед лекарем хочешь, не хочешь, а душу раскроешь. Он знавал Радмиру, как хорошего мастера-артефактора. А сейчас перед ним сидела сельская простушка — стоило ей испугаться, как прорывался деревенский говорок, который за несколько лет в городе исчез, казалось, бесследно. Но через минуту эта простушка стала непозволительно дерзкой и гордой — глаза блестят, спина прямая.
Хакиму было интересно наблюдать за живой и бесхитростной мимикой своей пациентки. Такая врать не умеет. Схитрить, да. А вот солгать, глядя в глаза, не моргнув — нет, не та натура.
Но более всего он уважал беспокойство о своем здоровье. Иные люди, да и нелюди, по дурости загуляют, или где какую срамную болячку подцепят, ведь до последнего терпеть будут, и помощь лекаря совсем бесполезна станет. А потом еще и сплетню пустят или просто зазря охают.
Но то по молодости обычно бывает… Теперь же Хаким и сам старик.
Молча выслушав рассказ пациентки, он, кряхтя, придвинулся, осторожно провел скрючившими пальцами по животу девушки и покачал головой.
— Как гора с плеч! Спасибо, — немного стыдясь, ответила Радмира.
— А можно поинтересоваться, кто будущий отец? — сухо спросил лекарь, внимательно вглядываясь в глаза молодой пациентки.
— Что? — не могла поверить Рада. — Но… Но этого не может быть! Совершенно! Я точно в этом уверена! Может, вы ошиблись? — с мольбой в голосе девушка смотрела на лекаря.
Тот повторил процедуру. И замолчал, явно ожидая реакции Радмиры.
— Но как же так… — потрясенно прошептала оборотница. — Но все же знают, что у драконов могут быть дети только от дракониц?
— Значит, дракон. А что вы знаете об их физиологии, дорогая моя?
Выпучив глаза, Радмира с ужасом смотрела на целителя, который ведь неспроста задал сей вопрос. Она лихорадочно вспоминала все, что знала о драконах, в надежде, что вот-вот вспомнит хоть что-то, что может помочь ей. Безумные мысли кружили в голове, и перед глазами вставали ужасные картины — от возможного вылупления из яиц маленьких белок, до спящей беременности, как у северных орков.
— Беременности нет. Пока — нет, — то ли успокоил, то ли поверг в очередной шок лекарь.
— А это как понимать? — спросила девушка.
— Но все для этого готово.
— Как это?
— Когда дракон определяется, что готов завести ребенка, то в процессе соития… Кх-м… Он готовит в этом процессе будущую мать к принятию своего семени. Это очень древние знания, которые даже не всем драконам известны. Именно поэтому мне очень интересно, кто отец… — и лекарь многозначительно замолчал.