Добыча стрелка Шарпа
Шрифт:
– Дела, – хмуро пояснил Хокинг.
– В Льюисе,– сказал Шарп,– приход предлагает три фунта каждому, кто возьмет сироту из работного дома.
– Будь у меня такие деньги, майор, я бы за пять минут избавил Брухаус-лейн от этих маленьких ублюдков,– ухмыльнулся Хокинг.– По фунту за каждого. По фунту! Но наш приход беден. Мы не в Льюисе. У нас нет средств, чтобы сбыть этих чертовых бродяжек. Нет. Нам приходится рассчитывать на чужие деньги! – Он присосался к пиву, потом подозрительно посмотрел на Шарпа.– Итак, майор, что вам нужно?
– Барабанщики.
В 95-м полку барабанщиков не было, но Шарп рассчитывал, что Хокингу об этом неизвестно.
– Барабанщики? У меня есть ребятишки, которые могли бы барабанить. Толку от них мало, но стучать палочками могли бы. Но почему вы пришли ко мне, майор? Почему не взяли в Льюисе по три фунта за голову?
– Потому что тамошний совет не желает, чтобы мальчишки становились солдатами.
– Не желает? – изумился Хокинг.
– В совете много женщин,– пояснил Шарп.
– А, женщины!
– воскликнул Хокинг и раздраженно покачал головой.– Да, с ними договориться трудно. В нашем совете их нет, это я вам сразу говорю.
– А в Кентербери совет требует, чтобы они проходили через магистрат.
– Кентербери? При чем тут Кентербери?
– У нас там второй батальон, и мы могли бы набрать мальчишек в тамошнем приюте, да магистрат не дает.
Эти объяснения, похоже, не удовлетворили Хокинга.
– Но почему в магистрате не хотят, чтобы они шли в солдаты?
– Потому что солдаты умирают. Дохнут как мухи. Понимаете, мистер Хокинг, стрелковые войска ближе всего к противнику. Мы у него как бы под носом, а мальчишки, когда не барабанят, подносят патроны. Снуют туда-сюда, вот и попадают под пули. Бац, бац. Бывает, и свои подстрелят. Кто-то всегда погибает. Но при этом, имейте в виду, для живых жизнь там вполне сносная. Они, можно сказать, становятся избранными!
– Редкая возможность, – покачал головой Хокинг, судя по всему, веривший всей той чепухе, что нес Шарп.– Могу вас уверить, майор, у нас ни совет, ни магистрат возражать бы не стали. Никоим образом! Даю слово! – Он подлил себе еще пива.– Так о чем речь?
Шарп откинулся на спинку стула и принял задумчивый вид.
– Два батальона, да? – медленно заговорил он. – Это двадцать рот. Допустим, мы теряем в год четырех барабанщиков на поле боя и еще шестерых по болезни и в силу возраста. Получается десять парней. Так? Им должно быть лет по двенадцать или около того.
– Десять мальчишек в год? – Хокинг с трудом скрыл пробудившийся энтузиазм.– И вы за них заплатите?
– Немы, а армия.
– Да, но сколько? Сколько?
– По два фунта за каждого.
Шарп и сам удивлялся, как гладко у него все выходит. Он мечтал о мести, планировал ее, разыгрывал в своем воображении, но никогда не думал, что получится так легко – слова слетели с языка сами собой и звучали вполне убедительно.
Хокинг ответил не сразу. Он достал глиняную трубку, набил ее табаком, поднес горящую свечу, прикурил.
Двадцать фунтов в год – кругленькая сумма, но уж больно все чистенько. Уж больно все просто.
– Магистраты захотят получить свою долю.
– Вы же сказали, что с ними проблем не будет, – возразил Шарп.
– Не будет, если им заплатить,– указал Хокинг. – Да и другие расходы. Всегда есть другие расходы, майор.– Он выпустил в потолок струю дыма.– Вы уже говорили об этом с полковником?
– Иначе б я сюда не пришел.
Хокинг кивнул. Похоже, цену майор с полковником уже обсудили. И, разумеется, речь шла не о двух фунтах за голову. Скорее, о пяти, причем два фунта доставались полковнику, а еще один майору.
– Четыре фунта! – объявил он.
– Четыре?!
– Я, майор, могу и без вас обойтись. У меня есть трубочисты. Им мои ребятишки нравятся. А кто в трубу не пролезает, может улицы убирать.
Уборщики собирали собачье дерьмо и отвозили его кожевникам, использовавшим фекалии при дублении кож.
– Кто-то уходит в море, кто-то становится трубочистом, кто-то собирает дерьмо, некоторые помирают, а остальных ждет виселица. Они все – отбросы, подонки. Если они нужны вам, платите мою цену. И вы заплатите. Заплатите.
– Заплачу? С чего бы это?
– А вот с чего, майор. Ради каких-то мальчишек вы бы в Уоппинг не пришли. Их можно найти где угодно. И магистраты тут не помеха.– Хокинг ухмыльнулся, как бы давая знать, что его не проведешь.– Нет, майор, вы ко мне пришли с какой-то особенной целью.
– Я к вам пришел за барабанщиками. И чтобы никто не вмешивался.
Хокинг продолжал смотреть ему в глаза.
– Продолжайте.
Шарп помедлил, потом, как бы приняв решение, пожал плечами.
– И еще мне нужны девочки.
– Ага,– усмехнулся Хокинг. Слабость и жадность были понятны ему, и теперь визит Шарпа обретал наконец смысл.
– Мы слышали…
– Кто мы?
– Мы с полковником.
– А вам кто сказал? – не отставал Хокинг.
– Мне – никто. Полковник узнал от кого-то. Вот он меня и отправил.
Хокинг откинулся назад и задумчиво потянул себя за бакенбарды. Сочтя ответ достаточно правдивым, он кивнул.
– Так вашему полковнику нравятся молоденькие, а?
– Они нам обоим нравятся. Свеженькие и нетронутые.
Хокинг снова кивнул.
– Мальчишки пойдут по четыре фунта, девчонки по десять.
Шарп изобразил задумчивость, потом пожал плечами.
– Я хочу попробовать. Сегодня.
– Мальчика или девочку? – осклабился Хокинг.
– Девочку.
– А деньги есть?
Шарп похлопал по ранцу, стоявшему на посыпанном опилками полу.
– Гинеи.
За дверью послышался еще один бурный всплеск голосов, и Хокинг повернул голову.
– У меня там бизнес, майор, так что придется подождать еще час-другой. А девочку тем временем приведут в порядок, вымоют, почистят. Но я хочу получить свои пять фунтов.