Добыча
Шрифт:
— Что-то не так?
— Что ты собираешься делать? — прошептала она, едва шевеля губами. Ее веки были опущены, а лоно источало соки. Вопрос, безусловно, был риторическим, но он не мог позволить себе проигнорировать наивность в ее тоне, невинность, произнесенного ею.
— А что по-твоему я делаю? — он сбросил ее ноги со своих плеч и поспешно сел, чтобы избавиться от надоевшей рубашки. Пусть он ничего не получит от нее, но Северус жаждал как можно больше соприкосновений кожа к коже. По максимуму.
— Ты… Ты… Что ты хочешь?
Северус прищелкнул языком, словно в укор ей, а затем снова расположился между ее бедер. На этот раз ее ноги без сопротивления легли на его плечи, хотя пальцы на ступнях и согнулись от напряжения.
— Мойра, не прикидывайся, — съязвил он, ущипнув ее за бедро. Сдавленный крик застрял у нее в горле, и Северус повторил это действие. Еще один восхитительный звук, который достоин поселиться в памяти. — Ты практически умоляла меня об этом… И вот я здесь… Делаю все, чтобы осуществить это.
Он одарил ее лукавой улыбкой, и она крепко зажмурилась, откинув голову на подушку. Его язык скользнул по ее половым губам, когда Северус изучал их — нежность, припухших складок, и возбуждение, просачивающееся сквозь них. Он не мог вспомнить была ли там растительность в прошлый раз, но сейчас, вблизи, видел, что есть. Светлые, маленькие волосики.
— Считай, что это служит тебе уроком, дорогая, — прорычал он, устраиваясь поудобнее и пожирая глазами то, к чему так стремился. Он использовал свои руки, чтобы распахнуть ее для своего жаждущего рта. Она напряглась, затаив дыхание, из губ Северуса сорвался зловещий смешок. — В следующий раз, будь осторожнее со своими желаниями…
Когда его язык наконец проник между ее влажными складочками, Мойра выкрикнула его имя, что звучало отчаянно и преисполнено желанием, а ее бедра выгнулись навстречу ему. она была просто божественно прекрасна на вкус, словно чертовски сладкий ад. Северус зарычал, и его тело заполыхало огнем, так как она сводила его с ума — ее вкус, запах, стоны. Почему он не сделал этого раньше? Какого хрена он ходил вокруг да около, подобно мученику, когда мог поддаться искушению и заниматься этим сутками напролет?
Северус застонал, играя языком с ее клитором, тело Мойры содрогалось, дрожа и извиваясь от его ласк. Его руки легли на ее ягодицы, наминая их, а затем приподняли ее так, чтобы он имел возможности попробовать ее глубже, давая возможность Северусу всецело вкусить ее. Он не проявлял снисхождения и не замедлял темпа, пока терзал ее чувствительный маленький бутон, лаская его именно так, как нравилось ей, судя по ее отчаянным стонам. Мойра с силой натягивала путы, а ее щеки горели — истинный образ одержимой женщины. От увиденного рот Северуса исказила ухмылка, а его член еще больше напрягся под брюками.
Приподнявшись на коленях, Северус подхватил ее тело с кровати, практически не ощущая веса в своих руках, и позволил своему демону воистину вкусить ее вкуса. Его язык глубоко проникал в ее трепещущее лоно, снова и снова, пока его нос не уткнулся в клитор Мойры. Он мог бы пожирать ее беспрерывно, днями и ночами — если бы Северус имел возможность выжить, подпитываясь лишь Мойрой, он бы пошел на это, отказался бы от всех остальных, чтобы от заката до рассвета вкушать ее сладкие, словно нектар, соки, конечно, если она будет также отчаянно стонать, как сейчас. К счастью, сейчас в доме кроме них не было никого, так как Аларик наверняка предположил бы, что Северус убивает кого-то здесь, наверху.
И только это одно уже льстило ему.
— О, твою ж мать! — взвыла она, и изголовье кровати сопротивлялось каждому ее рывку. Будучи порождением ада, она была сделана из более прочного материала, чем большинство привычной мебели.
— Какой грязный язык, — прорычал Северус, проникая двумя пальцами в лоно девушки, прежде чем снова вернуться к ее клитору. Мойра брыкалась, снова взбунтовавшись и пытаясь вырваться из его хватки. Северус не отступал, отмечая выражение блаженной агонии на ее прекрасном лице, когда он трахал ее пальцами и терзал языком.
До тех пор, пока она не сомкнула свои лодыжки и не зажала его накрепко между бедер. Его темп замедлился и напор ослаб, и тогда Северус заметил, что тело Мойры расслабилось в передышке. Нахмурившись, Северус вырвался из плена ее ног, затем задрал их вверх, подложив руки ей под колени, и отшлепал ее настолько сильно, насколько осмелился. Звук разрезал густую тишину, окружающую их. Так-то лучше. Мойра взвизгнула, отпрянув от него. Ее рот был прикрыт, так и маня погрузиться в него. В конце концов, она вполне заслуживала того, чтобы быть связанной и стать источником удовольствия для него.
Но не сегодня. Сейчас он преследовал не эти цели.
— Прекращай эти фокусы, — прорычал он, раздвигая ее ноги, — или я привяжу твои лодыжки к ножкам кровати, и ты действительно получишь сполна.
Мойра снова крепко зажмурилась, всхлипнув и уронив голову на подушку.
— Это слишком. Чересчур. Я просто не могу…
Северус холодно усмехнулся.
— Милая моя, это все еще только начало.
Северус вновь погрузил два пальца в ее тепло, задумавшись, не подключить ли еще и третий, в то время, когда она вновь начала сопротивляться его хватке. Он продвинул одну ее ногу еще дальше себе за плечо, склоняясь, чтобы атаковать ее клитор, используя все свои умения, способные заставить ее закричать. Его язык был беспощаден. Напорист. Нежен. Легкие, едва заметные прикосновения, подобно вспышкам, сменялись настойчивыми ласками. Все это время он беспрестанно терзал ее лоно. Его натиск не знал компромиссов, а настойчивость поразительна. Постепенно, ее тело стало сжиматься вокруг него. Блузка Мойры сбилась в кучу у нее на груди. Он прижимал ее вторую ногу к кровати, и ее киска была полностью открыта для его нещадных посягательств.
— С-Северус, — выдавила она, толкая его бедром в плечо, все более настойчиво. — Северус, прошу тебя, остановись. Пожалуйста, прекрати, хватит!
Он бросил на нее свирепый взгляд, оторвав рот от ее естества. Она снова повторила свои мольбы, и это привело к тому, что его рука обхватила ее подбородок, опуская его вниз, чтобы заставить ее посмотреть ему прямо в глаза.
— Что не так? — прорычал он, заметив влажные следы ее собственного возбуждения, оставленными его пальцами на щеках девушки. Он едва сдерживался, чтобы не скользнуть ими между ее нежными губами, но решил не отвлекаться.