Дочь Афродиты
Шрифт:
— Трезен! — кричали афиняне. — Пусть Трезен примет наших женщин и детей!
Участники собрания столпились вокруг худого старика, который, судорожно дергаясь, издавал непонятные звуки.
— Тихо, у Лисистрата видение!
Лисистрат был известным прорицателем в Афинах. Чтобы он не упал, его поддерживали двое мужчин. Все напряженно следили за губами старика.
— Женщины… Колиада… весла… ячмень… — все время повторял Лисистрат.
Фемистокл подбежал к старику, который стоял, запрокинув голову, и схватил его за плечи, будто хотел вытрясти из него смысл только что произнесенных слов.
— Говори, Лисистрат! Что там с женщинами с Колиады?
Колиадой назывался мыс вблизи Фалера.
— Женщины с Колиады! — пробормотал прорицатель, не в силах унять дрожь в изможденном теле.
— Что с женщинами с Колиады? — повторил Фемистокл.
— Женщины с Колиады веслами…
— Что они сделают веслами? Говори, Лисистрат! Говори!
— Женщины с Колиады будут веслами поджаривать ячмень! — вымолвил наконец старик и обмяк от невероятного напряжения сил.
Афиняне принялись разгадывать значение его слов.
Бесконечный поток женщин и детей тянулся по прибрежной дороге в Коринф. Те, кому не нашлось места на кораблях, отправились в Арголиду по суще, забрав с собой все самое ценное и необходимое. Некоторые ехали на расшатанных повозках, другие — верхом на мулах. Перед ними была неизвестность.
В бухте Фалера, где старики грузили на корабли имущество молодых, разыгрывались неописуемые сцены. Как только корабль был полностью загружен, он сразу же отплывал. Собаки, которым не нашлось места на судне, скуля и завывая, прыгали за своими хозяевами и, не догнав корабль, тонули.
Беженцы, направлявшиеся в Трезен по суше, встретили отряд спартанцев, которые спешили к Фермопилам, узкому проходу между морем и горами, соединявшему Македонию и Фессалию. Персы по пути в Грецию, так или иначе, должны были проходить здесь. Леонид, один из двух царей, вел свое войско на север. В авангарде шла элитная часть, состоявшая из трехсот спартанцев.
Леонид и его люди были не только самыми храбрыми воинами. Их еще считали и необычайно красивыми мужчинами. Натренированные, как атлеты на Олимпиаде, они, раздевшись донага, каждый свой день начинали с утренней зарядки, а потом завивали волосы. Песни, которые спартанцы пели на марше, свидетельствовали о том, что битва для них не тяжкая обязанность, а наивысшее удовольствие.
Часть флота, около ста триер, под предводительством Фемистокла обогнула мыс Сунион, взяла курс на север и, пройдя через пролив между Аттикой и островом Эвбея, бросила якоря возле мыса Артемисион. На одном из кораблей, который ничем не отличался от остальных, находились тридцать гетер. Среди них была и Дафна.
Коалемос, Глупая Борода, сидел на первой скамье гребцов и не спускал глаз с хозяйки. Гетера хорошо обходилась с ним, не обращая внимания на глупое выражение лица и странное поведение, и он платил ей привязанностью и любовью. Тот, кто оказывался рядом с ней ближе вытянутой руки, сразу же испытывал на себе силу мощных кулаков Глупой Бороды.
Приближалось лето. Стояла безветренная душная ночь. Море было спокойно, лишь изредка о борт плескалась одинокая волна. Гребцы дремали, похрапывая на своих скамьях. Гетеры находились отдельно, на высокой палубе. Вокруг царила напряженная тишина. В темноте сновали небольшие курьерские лодки, поддерживая связь между отдельными подразделениями. Когда нападут варвары? Может быть, их черные паруса вот-вот появятся из-за мыса Сепий?
Мегара лежала на досках рядом с Дафной и смотрела на далекие звезды.
— Дафна, ты спишь? — прошептала она.
— Как я могу спать, если это, возможно, наша последняя ночь? — ответила Дафна.
— Боишься?
— Боюсь. Как вспомню, как десять лет назад…
— Мы тогда побили персов!
— То-то и оно. Сейчас персидский царь идет не просто с целью завоевать Афины. Он хочет отомстить. Он сделает все, чтобы посчитаться с греками за битву под Марафоном.
Со стороны открытого моря послышался шум весел. Дафна поднялась и, опершись на поручни, спросила:
— Эй, вы откуда?
Шкипер удивился, услышав женский голос.
— Это что, корабль гетер?
— Да, я Дафна, гетера! — Теперь она различила в темноте двух мужчин. Судя по их одежде, это были спартанцы. — Вы привезли хорошие новости?
— Ни хорошие, ни плохие, — ответил один из них. — Время покажет. Леонид занял Фермопилы. Если персидский царь войдет в Грецию, ему сначала придется столкнуться со спартанцами. Фемистокл, командующий вашим флотом, узнав эту новость, сказал, что, пока Фермопилы в наших руках, эллинам нечего бояться.
— Вы знаете свое дело!
— Конечно, спартанцы умеют обращаться с луком и копьем. Варварам остается лишь узкий перешеек, не шире чем две едущие рядом повозки. Но прежде чем кто-либо из них отважится войти в этот проход, он будет продырявлен нашими стрелами и копьями.
— Вы храбрые мужчины! — восхищенно воскликнула Дафна. — А нет ли другого пути для варваров?
— Нет, — ответил спартанец. — Разве что узкая тропа через Каллидром, скалистые горы в Трахинии. Но эту дорогу знают только трахинийцы, небольшой народ, который полностью на нашей стороне.
— Трахинийцы, говоришь?
— Так называется племя, с давних времен поселившееся у Азопова ущелья. Ты о них вряд ли слышала!
— Ошибаешься, спартанец! Меня пробирает дрожь при мысли об одном юноше из Трахинии. Он ненавидит всех спартанцев и, кажется, только и ждет случая, чтобы отомстить.
— Ты говоришь загадками, гетера! — послышался голос снизу.
Дафна не стала ничего объяснять.
— Возьмите меня и моего раба в лодку, я поплыву с вами в Фермопилы. — Не дожидаясь ответа, она позвала Коалемоса. Тот забрался в лодку спартанцев вслед за гетерой.