Дочь Дроу
Шрифт:
Федор повернулся. Высохший мужчина рывком поднялся с кресла и шатаясь побрел к бару. Лицо его перечеркивали старые шрамы, одно веко глубоко вошло в пустую глазницу. Несмотря на раннее утро, он явно уже заглянул на дно не одной кружке, и давно утратил самоконтроль.
«Заткнись, старый дурак», зашипела Сайда.
Но тот продолжил путь к бару, слишком глубоко погрузившись в свою память и ненависть. «Каждый год они приходят», пробормотал он, на покрытом шрамами изможденном лице отражались все его воспоминания и ужасы. «Каждый год. Не угадаешь когда, но обычно в новолуние».
Федор быстро посчитал. Луна убывала в ночь, когда он последовал за ворами дроу в магический портал. Если он странствовал в Подземье три или четыре дня, значит действительно
«Раз ваша деревня в опасности, почему же проводится фестиваль? Или торговцы в этих землях не страшатся такой угрозы?»
«Они бы перепугались, если бы узнали», угрюмо ответила Сайда. «Караваны обычно уже проходят к этому времени. Но в этом году река долго не спадала, и они задержались. Им не нравится останавливаться здесь, при том что мы далеко от дороги и все такое. А уж если дроу нападут когда торговцы будут у нас, этот весенний караван скорее всего будет последним в Тролльем Мосту. И тогда, скажи мне, что нам всем делать?»
Сидящий через несколько мест от Федора стукнул кружкой. «Тем более, мы должны сами отправиться на охоту за этими ублюдками, пока они не ударили» зарычал он. «Выставим их окровавленные трупы на полях, отпугивать ворон!»
Сбивчивый хор согласных возгласов донесся от стойки бара, и от жгучей ненависти в их голосах мурашки отвращения пробежали по спине Федора. Забыв о голоде, он отодвинул недоеденную тарелку каши, и собирался уже окликнуть Сайду, чтобы спросить сколько он должен, когда темнобородый мужчина слева толкнул его плечом.
«Ты подходяще выглядишь, парень. Если знаешь, какой стороной держать этот меч, то вполне можешь остаться в деревне еще на пару дней. Что для одного кошмар, для другого возможности, я всегда говорил».
Бородач достал из под куртки кожаный ремешок, на котором висел темных, треугольный кусочек кожи. Высушенное и дубленое, это несомненно было эльфийское ухо. Человек ткнул трофеем в лицо Федору.
«Маги, правители Несме, готовы платить хорошим серебром за каждое черное ухо, которое мы им принесем. Ты со мной?»
Федор удержался от ответа. Если бы он высказал все что думает, чернобородый наверняка бы бросился на него, а молодой воин осознавал, что обнаженную сталь встретит холодное бешенство берсерка. К счастью, охотник за головами не стал развивать тему.
«Хорошее серебро!» воззвал он, обращаясь уже ко всей комнате. «А мы сидим держа руки в карманах. Зачем прятаться за стенами каждое новолуние? Время охотиться!»
«Говорят, дроу убить трудно», заметил другой, длинный мужчина с колчаном стрел перевешенным через плечо. Он ласково коснулся ремня, на котором держался колчан. «Но, думаю, они дохнут когда ты их пристрелишь, как любая другая дикая тварь».
Тоскер беспокойно заерзал на стуле. Все эти воинственные разговоры ему явно не нравились. «Лучше всего найти, откуда они появляются, и запечатать проход».
«А что ты об этом знаешь?» рявкнул охотник за головами. Наклонившись через стойку он уставился на Тоскера. «Ты знаешь свою ферму, но вот когда ты в последний раз выбирался за поля? В этих лесах и холмах больше щелей чем блох на псе. Всю жизнь будешь искать, но откуда выходят дроу так и не найдешь!»
Федор знал одно такое место, но не мог заставить себя заговорить. Если у них хватит храбрости сунуться в Подземье, то меньше чем в двух днях ходьбы они найдут пещеру, где он встретился с девушкой дроу. Можно догадаться, что с ней случится, если она попадется озлобленным людям, и он не желал быть причиной этого.
Рашеми не сомневался, что жители Тролльего Моста пострадали от рук рейдеров темных эльфов. Он даже подозревал, что дроу совершили почти столько преступлений, сколько вменяли им в вину слухи. Но он был на войне, и видел, на какие ужасы способно человечество. Все еще не разочаровавшись окончательно в своей собственной расе, при всех ее недостатках, он не собирался
Будучи молодым, Федор тем не менее предпочитал принимать подобные решения по отношению к конкретным личностям. Ограниченное Зрение позволяло ему иногда заглянуть в прошлое или возможное будущее. Он не полагался исключительно на него, но знал, что распознает характеры не хуже многих умудренных опытом стариков. И все же, темная эльфийка оставалась для него загадкой. Ее смех был чисто эльфийским, волшебным звуком, напоминавшем Федору звон колокольчиков и счастливых детей. Коварство было ей присуще, без сомнения, и в бою она оказалась смертоносна, как и говорили истории о дроу. Однако она не была ожившей статуей, двигающимся и дышащим воплощением зла. Федора ошеломило, как она выглядела, когда он говорил о дажемме. На мгновение за странными золотыми глазами он разглядел родственную душу. Еще больше тревожило мимолетное, но четкое понимание, что эта девушка может стать столь же могущественной – и столь же важной – как Колдуньи, которых его учили почитать. И самым беспокоящим из всех было ощущение, что его судьба как-то связана с ее. Но все же, она дроу! Федор не знал, какие секреты могут скрываться за этой красотой; он только знал, что не сделает ничего, что может предать темную эльфийку в руки мстительных людей.
Так что он сохранял спокойствие, и закончил завтрак в угрюмом обществе деревенских. Наевшись, он закупил у Сайды необходимые вещи. Трактирщица взяла с него больше, чем они действительно стоили, но времени на торги не было. Как бы ни были драгоценны эти мгновения, проведенные под солнцем, они были отняты у его поисков.
Когда он смог наконец ускользнуть, Федор покинул деревню и вернулся по своим следам в лес. Он нашел отверстие пещеры и проскользнул в него. Чернота вновь сомкнулась вокруг, и он зажег первый из просмоленных факелов. Повинуясь импульсу, огляделся в поисках камня, достаточно большого, чтобы закрыть дыру, и водрузил его на место. Потом, высоко подняв факел, начал спускаться в Подземье.
Глава 13. Пойманная темнота
Медленно и осторожно, Лириэль попыталась вытащить крохотный кинжал из рунных ножен. Позади три дня почти непрерывных исследований, дни, за которые юная волшебница вникла в опасности и сложности предстоящего ей дела.
Она уже не сомневалась, что амулет является артефактом величайшей мощи. Несколько сложных заклинаний, которыми она попыталась проникнуть в суть тонко вырезанных на ножнах рун, не подействовали. Магия куда сильней ее хранила древние секреты. А цепочка амулета, которая была сломана когда она взяла его с тела дроу, восстановилась. Новые звенья выросли, заполнив образовавшийся пробел, но так точно повторяя потускневшее от времени золото других, что Лириэль уже не смогла бы сказать, где было место разрыва. Она никогда прежде не слышала о волшебных вещах, способных самостоятельно восстанавливаться. И сейчас, потянув кинжал, она беспокоилась не за хрупкий амулет – который явно мог позаботиться о себе – но за то, какую магию могут высвободить ее действия.
Тем не менее, как она не пыталась, кинжал не желал покидать ножны. Казалось, они сделаны из единого куска металла, так туго они прилегали друг к другу.
Вздохнув, Лириэль откинулась в кресле. Она зашла слишком далеко, чересчур многим рискнула чтобы отступать сейчас.
Достать амулет было несложно. Найти время на его изучение, вот это оказалось куда тяжелее. Она не посмела просить Триэль предоставить ей свободные дни, зная, что матрона-госпожа почти наверняка не раздумывая отклонит ее просьбу. Лучшим, на что могла рассчитывать Лириэль, было если Триэль вообще не обратит на происходящее внимания. Ходили слухи о нескольких вызовах претендентов на положение Дома Баэнре, так что у матроны сейчас были куда более насущные дела, чем следить за племянницей. И если учителя Лириэль, и в особенности Матрона Зелд, поверят что матрона-госпожа позволила девушке отсутствовать, они не посмеют оспаривать ее решение.