Дочь Господня
Шрифт:
На этом текст в файле заканчивался.
Я несколько минут сидела с вытянувшимся лицом, пытаясь уложить в голове все прочитанное. Действительно, картина вырисовывалась совершенно нереальная… Я посмотрела на напряженно замершего Натаниэля, расширенные глаза Ариэллы, отвисшую челюсть Оливии, и истерично захихикала. Жила себе не тужила, называется! Спокойненько так, смирнехонько, целых двадцать лет. Ни на чем не заморачивалась, не парилась, в ус не дула – и тут та-а-акое вскрывается… Обалдеть просто!
Как ни странно, первым на помощь ко мне пришел Симон.
– И как тебе легенда? – спросил он вполголоса, ухмыляясь хитрой улыбочкой закоренелого пройдохи.
Я вышла из ступора.
– Да просто жития святых великомучеников какие-то в перемешку с тайнами бургундского
– А то ж! – мрачно вставила валькирия. – Продай этот фантастический текстик Голливуду в качестве сценария – улетный блокбастер по нему снимут!
Великий грешник натужно рассмеялся:
– Недаром в учебниках по психологии написано, что шок – естественная защитная реакция организма на всевозможные стрессы. Иначе можно запросто с катушек съехать!
– Ишь как заумно заговорил, – съязвил Нат, – а ты, оказывается, не только молитвенники читал!
Но де Монфор пропустил эту ехидную подколку мимо ушей:
– Селестина, я приставлен к вашей команде по поручению твоего отца! И моя первоочередная задача…
– Мой папа – папа! – я протянула эту необычную фразу с такими интонациями, словно пробовала на вкус странный каламбур, неожиданно оказавшийся сущей правдой. – Бред какой-то! Или, – тут меня осенила совсем безумная догадка, – он тоже ведет свой род от катаров?
– Ну, – де Монфор пристально посмотрел мне в глаза, – не совсем. Считается, что корни его семьи восходят к Карлу де Молэ, тоже рыцарю-тамплиеру и при этом младшему брату магистра ордена, сожженного на костре Еврейского острова.
– Мда, такое меткое попадание случайностью не назовешь! – восторженно прищелкнул языком Нат. – Так свести нужных людей способен лишь Господь!
– Бред! – еще упрямее констатировала я.
– Не бред! – терпеливо увещевал меня Великий грешник. – Возможно, нам не дано сразу постичь всю потаенную глубину замысла Божьего, но ты должна сейчас руководствоваться наиглавнейшей директивой – стригои накопили достаточно сил для того, чтобы начать войну за передел власти. Противостояние определилось: с их стороны твоя сестра Андреа, которой требуется найти второго воина Тьмы – демона Себастиана и пробудить его от многовекового сна. Именно он сможет отомкнуть Врата Ада и установить на земле царство Тьмы. Ты же в свою очередь должна поскорее отыскать второго эрайю – ангела Смерти, воина Света, наделенного таким же серебряным крестом, как у тебя, и предотвратить катастрофу.
– А ты не знаешь случайно, кто он такой, этот воин Света? – жалобно спросила я.
Симон бессильно пожал плечами.
– Никогда не слышал о личности, хоть немного подходящей под описание, братьев-госпитальеров. Слишком уж странное сочетание получается – воин, рыцарь, тамплиер, да еще и оборотень в добавку. Как-то ненатурально это все выглядит!
– Мда уж, – я приложила ладонь к нервно подергивающейся щеке. – Венеция сейчас смахивает на огромный стог сена, в котором необходимо найти одну-единственную экзотическую иголку. Возможно ли это?
– Придется положиться на волю случая и помощь Господа! – набожно посоветовал Симон.
Я негодующе фыркнула, но смирилась:
– Попробую тебе поверить. Ибо пока не вижу другого приемлемого варианта своих ближайших действий. Допустим, этот неведомый воин тоже прибыл на карнавал…
– Ой, карнавал! – буквально подпрыгнул на кровати Нат. Он глянул на наручный циферблат. – Сел, до его открытия остается ровно час!
– Церковные тайны затягивают. В компании с ними время летит незаметно! – гордо сообщил Симон, принимая картинную позу.
– Ой-ой-ой! – насмешливо парировала Оливия. – От этих тайн – один вред для нервов и здоровья. Уж лучше бы мы пиво пили!
Все рассмеялись.
– Как бы там ни было, но времени у нас в обрез, – заметила я, отключая компьютер и бережно пряча обратно в карман диск с ценной информацией. – Поэтому хватит разговоров, ясности они уже не прибавят. Все экстренно готовимся идти на карнавал, сбор через пятьдесят минут в холле гостиницы.
Друзей как ветром сдуло. Последним из моего номера вышел Симон, что-то задумчиво бормочущий
Я свободно откинулась на спинку кресла, немного жалея о том, что так и не осознала всей прелести никотиновой зависимости. Нет, я, конечно, пробовала курить пару раз, но удовольствия от этого процесса не получила. А жаль – возможно, сейчас бы мне весьма пригодились релаксационные манипуляции с сигаретой и зажигалкой. Говорят, они здорово способствуют как расслаблению, так и концентрации всех мыслительных процессов. А обмозговать предстояло многое, и я отнюдь не собиралась тратить бесценные минуты на подбор карнавального наряда. И так сойдет.
Значит, так: мне удалось выяснить, что хоть я и напрямую принадлежала к семейству дель-Васто и по праву унаследовала титул маркизы де Салуццо, но при этом никогда не являлась дочерью тех людей, которых с детства привыкла считать своими родителями. Нужно признать, псевдо-матушка Амелия скончалась настолько давно и при столь подозрительных обстоятельствах, что мне с превеликим трудом удалось воскресить в памяти образ высокой, царственно обворожительной, черноволосой леди. Уверена, Церковь все-таки приложила руку к устранению высокопоставленной стригойки. Она отдала меня в монастырь в возрасте трех лет, и после этого я видела ее от силы раз пять. О чем, впрочем, сейчас ничуть не жалела. Подумать только, меня вскормили молоком кровососки. Подобная отвратительная мысль породила во мне лишь брезгливое отвращение, переходящее в тошноту. О существовании сестрицы Андреа я не только не знала вплоть до событий последней недели, но даже и не подозревала. Острое чувство жалости вызывала трагическая судьба моей настоящей матери, но здесь я была уже бессильна и не располагала возможностью изменить хоть что-нибудь. Мы живем настоящим, не обладая властью над прошлым. Поэтому следует вести себя так, чтобы оно не оказывало сильного влияния на объективную реальность и не портило наше будущее! «Господи, – я сильно сжала сцепленные пальцы, – дай мне силу вершить те дела, на которые я способна, и не лезть в дела, приходящиеся мне явно не по плечу. Да еще достаточно ума, чтобы отличить первые от вторых! Селестина, – серьезно сказала я самой себе, – с сегодняшнего дня прочно вдолби в свою глупую голову основное правило: не бери на себя больше, чем ты способна вынести. И никогда не забывай эту непреложную истину!»
По-видимому, текущая в моих жилах кровь древних катаров все-таки несла в себе какое-то роковое проклятие. Нам с сестрой досталась схожая судьба. Она боролась за установление на земле царства Тьмы, я же – за торжество силы Света. Она искала своего будущего спутника и соратника – и мне следовало совершить то же самое. Так кто же он такой, этот загадочный эрайя, осененный серебряным крестом? В мой озабоченный многочисленными проблемами мозг не приходила ни одна хоть мало-мальски правдоподобная версия. И почему-то, совершенно против собственного желания, я вновь вспомнила щедрого незнакомца, бескорыстно даровавшего мне свою теплую одежду. Где он сейчас находится, что делает, вспоминает ли обо мне? Еще ни один мужчина не занимал так много места в моем сердце и помыслах, даже на краю грядущего вселенского катаклизма обволакивая трепещущую душу сладкой завесой истомы и желания. Неужели меня настигла внезапная любовь? Роковая, фатальная, единственная – возникшая с первого взгляда, слова и прикосновения? Возможно ли подобное чудо? Но, так или иначе, мне хотелось думать только о нем – моем ночном рыцаре, говорить о нем, и даже молчать – о нем! Рой восторженных мыслей, порхавших, будто влекомый к губительному светильнику мотылек, упорно не давал сосредоточиться на чем-то важном, желая лишь отрешенного погружения в сладостную пучину грез и ярких мечтаний, в центре которых подобно отблескам солнца, вспыхивали мимолетные образы его смеющихся губ, прищуренных глаз, пушистых ресниц. Эти образы мгновенно затмили все с детства привычные для меня святыни, даже лик Бога. Здравый рассудок обоснованно доказывал необходимость немедленно забыть столь неподходящее для сложившейся ситуации чувство. Но глупое сердце упорно цеплялось за свои приятные заблуждения, желая любить и быть любимой. Суждено ли этому таинственному незнакомцу стать моим романтическим героем, моим идеалом, моей судьбой и счастьем? Ответа на столь сложный вопрос пока не существовало.