Дочь Хранителя
Шрифт:
Вовремя пришла в себя и вместо того, чтоб убежать в слезах домой, а еще хуже устроить Иоллару сцену, взглянула на развязную особу несколько по иному. И не ошиблась. Ах ты ж дрянь!
– А ну отойди от него!
– вышла я на поляну, предварительно скатав в руке "серебряную звезду", на этот раз в чистом виде, без всяких модификаций и отсебятины - ей и этого хватит.
"Девица" испугано попятилась, выставив вперед узкие ладошки.
– Эй, ты чего, чародейка?!
– завопила она.
Тот
– Я тебе сейчас объясню, чего!
– Ила я пока проигнорировала, прейдет и его черед.
– Ты какого лешего сюда приперлась? Совсем страх потеряла?
Действительно, до чего же обнаглела некоторая нежить - день на дворе, Школа магов в пяти парсо, а она здесь парня у меня уводит!
– Так ведь эльф же, - жалобно пролепетала она.
– Настоящий! Я эльфов уже лет двести не встречала. Еще и таких хорошеньких.
– Может мне уйти?
– возмутилась я, разжигая "звезду" поярче.
До Иоллара, кажется, начало что-то доходить. По крайней мере, он отошел от дивного создания на пару шагов, глядя на соблазнительницу уже с некоторой опаской.
– Ну, так кто из нас уходит?
– повторила я свой вопрос, отводя руку для размаха.
– А что, у меня выбор есть?
– недовольно проворчала лафия.
– Никакого, - согласилась я.
– И чтоб больше я тебя здесь не видела - в следующий раз и предупреждать не стану!
А на всякий случай еще и контур на двести гиаров вокруг поставлю. Жаль, что нельзя и в самом деле шандарахнуть нахалку заклинанием - по Тарскому кодексу магов, а я ж сейчас вроде как Тарская волшебница, нежить данной категории подлежит уничтожению лишь по многочисленным просьбам и жалобам пострадавших. На этих цыпочек, как правило, не жаловались.
Покидала она поляну неспешно и эффектно: медленно развернулась, взмахнув длинными иссиня-черными волосами, и с томной кошачьей грацией, выгнув спину и виляя бедрами, заскользила к деревьям. А потом вдруг обернулась и послала эльфу пламенный взгляд и воздушный поцелуй.
И вот этого-то я уже не выдержала. Предварительно рассеяв "звезду", призвала силу Воздуха и неслабо ткнула зарвавшуюся бестию под соблазнительно покачивающийся зад. Лафия противно завизжала и, утратив всякое изящество, влетела головой в близрастущие кусты.
– И что это было?
– поинтересовался Иоллар, когда возмущенные вопли наконец-то стихли, и мы остались одни.
– Майла, крадущая сон, - пробурчала я.
– Это по-простому. По-научному - лафия. Местный вид нежити, в других Мирах я о таких не слышала. Что-то среднее между лесной русалкой и суккубом.
– Суккубы, это те, которые...
– Точно! Извини, что испортила такой приятный досуг, но не хотелось отменять тренировку.
Ил смерил меня оскорбленным взглядом.
– И ничего я здесь не собирался!
– Ну, здесь, может и не собирался, в лесок бы подальше зашли!
Если б я не появилось, так оно и было бы! Дурак остроухий! Слюни распустил, хоть бы подумал, что это за красотка в таком виде по лесу разгуливает! Бабник! Мне что теперь, чтоб он меня заметил, тоже в нижнем бельишке перед ним пройтись, в надежде, а вдруг оценит?
– Да нужна она мне очень!
– продолжал он отстаивать свою уязвленную гордость.
– Расскажи кому еще!
– завелась я.
– Не нужна! А с чего ты чуть ли не носом ей в грудь уперся? Издали не рассмотрел?
– Да где ты у нее грудь видела? Там и смотреть не на что!
Ну это уж слишком! Смотреть ему там не на что! Не то что за лафию обиделась, за себя - у майлы-то фигура практически как у меня, а грудь даже чуть побольше. А ему, выходит - не на что? Ему, значит, такие нравятся, как та девка с рынка?
– Ой, простите, принц!
– меня от злости едва ли не разорвало.
– Я и забыла, что ваш любимый размер - два арбуза - как у этой вашей Мелисы!
В гневе даже имя той потаскухи вспомнила.
Оказывается не совсем правильно.
– Миласа, - с ухмылкой уточнил эльф.
– Ее зовут Миласа. И роскошная грудь не единственное ее достоинство.
Достоинство? Он мне здесь достоинства портовых девок расписывать будет? Хам! Сволочь! Еще и улыбается так бесстыже, так самодовольно, что сил нет это больше терпеть.
– Милли ко всему прочему...
Милли? Это он ее так зовет? Ласково и нежно?
Все!
Даже не дослушав, что там ко всему прочему умеет пышногрудая Милли, подлетела к нему и сделала то, о чем мечтала, едва он появился в нашем доме: замахнулась со всей своей силой, намереваясь залепить по наглой смазливой физиономии...
__________
Иоллар недоумевал. Ну лафия, так лафия, он-то тут при чем? Звал он ее что ли? И с чего Галла вдруг решила, что он собирался тащить эту нежить в кусты, когда он только ее и ждал, и лишь о ней одной все это время думал? Сдались ему эти русальчатые суккубы! Да еще и Милли за какими-то демонами приплела.
И тут его осенило: да она же ревнует! Его ревнует! Сразу даже не поверилось, но с другой стороны, с чего еще так неистово сверкать глазищами и сжимать кулачки. А если ревнует, значит...
– Ее зовут Миласа, - поправил он, наслаждаясь залившим ее щечки гневным румянцем.
– И роскошная грудь не единственное ее достоинство.
О боги! До чего же дивное ощущение! Ни одна женщина не смотрела на него так как она сейчас. Столько злости, столько ярости, столько... Страсти?