Дочь Клодины
Шрифт:
Его нашли лежащим на гальке недалеко от того места, где они вместе сидели, когда море успокоилось, а вода стала потихоньку убывать, через несколько часов после того, как спасли ее. Никто не видел, как он подавал сигналы. Получилось так, что Мэг послала Боба и двух рыбаков на их поиски, после того как Эмми, вернувшись домой, чтобы отдохнуть, пока море не успокоится, и продолжить разговор с дочкой но поводу проданных серебряных пуговиц, не сказала, что видела, как леди, снимающая у них комнату, и молодой парнишка Атвуд, живущий в особняке, вместе отправились к месту кораблекрушения. Мэг сразу же побежала к пирсу, и когда ей сказали, что Люси все еще не появилась на запланированную репетицию, она нашла Боба и послала его вместе
Тимоти был похоронен не на местном кладбище, его тело увезли в Норфолк, чтобы похоронить рядом с предками. Он был последним мужчиной в роду Атвудов. Донна, глубоко скорбящая по Тимоти, проехала неблизкое расстояние вместе с Ричардом, чтобы проводить его в последний путь.
— Мы собирались пожениться, — сказала Донна, когда пришла навестить Люси, которая не вставала с постели после поминальной службы. Лицо Донны, окутанное черной прозрачной вуалью, казалось очень бледным и измученным. — Тим собирался поговорить с моим отцом после бала, который он устроил с единственной целью — чтобы заверить моих родителей в серьезности своих намерений и выказать им свое расположение. Он единственный мужчина, которого я когда-либо любила и буду любить всегда. Я потеряла его, потому что он пошел с тобой прогуляться по берегу моря. — Она быстро взмахнула рукой в черной перчатке, будто ожидая, что Люси начнет извиняться. — Я тебя не виню. И никогда не буду винить. Я только прошу, чтобы ты пообещала мне, что не откажешь моему брату, потому что он не должен страдать, потеряв любовь всей своей жизни. Я не хочу, чтобы он ощутил страшную боль потери любимого человека, когда рушатся все мечты и не хочется жить.
Люси уставилась на нее. Она почувствовала резкую боль в голове и слабость во всем теле, осознавая, что от нее требуют невозможного. По сравнению с этим остальные слова, сказанные Донной, не имели никакого значения. Люси перевернулась, зарылась лицом в подушки и только сейчас выплакала все слезы, накопившиеся внутри. Когда от изнеможения у нее ни на что не осталось сил, рыдание потихоньку прекратилось, и, успокоившись, Люси заметила, что Донны уже не было в комнате.
Прошло несколько дней, и Люси немного пришла в себя, она поняла, почему Донна приняла любезное и нежное к ней отношение Тимоти за нечто большее, вспомнив о том, что Донна рассказывала об их переписке, в которой они обсуждали спасение Тобби. Скорее всего, девушка также дала собственную интерпретацию словам Тимоти по поводу организации бала, услышав то, что хотела слышать. Возможно, Тимоти и флиртовал с ней, но такая серьезная девушка, как Донна, восприняла его кокетство как предложение руки и сердца. Казалось, что и теперь Люси должна держать язык за зубами и не раскрывать правды, чтобы не разрушить светлые мечты и грезы Донны — единственное, что у нее осталось от человека, который, как она верила, принадлежал только ей.
Люси же постоянно работала в театре, чтобы забыться и скоротать время. Театр и музыка стали единственными отдушинами, которые помогали ей справиться с одолевающим ее горем. В особняке Уорвиков Донна не принимала гостей, отказывалась от приглашений и по прошествии дней все больше замыкалась в себе, проводя время лишь с Тобби. Дэниэл пришел к Люси, чтобы рассказать ей новости об особняке Атвудов сразу же, как только его судьба стала ему известна.
— Тебе лучше сесть, — посоветовал он, сочувствуя ей и понимая, насколько этот дом ей дорог. Они находились в гостиной морского коттеджа. — Тебе не понравится то, что я скажу тебе, как не понравилось и мне, когда я об этом услышал.
Она повиновалась и присела на диван безмолвно и тихо, положив руки на светлое муслиновое платье, пока Дэниэл шагал взад и вперед по комнате. Ее схожесть с Клодиной иногда проявлялась намного сильнее, чем он мог вынести, и сегодня сквозь грусть и печаль ее лица кошачье выражение становилось все более
— Особняк Атвудов выставлен на продажу, — объявил он с тяжестью на сердце. — По завещанию покойного мистера Атвуда, которое изменилось бы, если бы он женился, все переходит к его матери. А она хочет как можно скорее избавиться от собственности в Суссексе. Я слышал, что «Железнодорожная компания» уже поставила перед собой цель выкупить все имение за сумму, намного меньше той, которую им пришлось бы выплатить бедному мальчику только лишь за одну землю, которую они так хотели.
Люси закрыла рукой глаза, и мерцание золота засветилось на ее гладких рыжих волосах, Дэниэл еле сдержался, чтобы не подойти и не погладить ее по голове.
— Все потеряно, — задыхаясь, сказала она. — То, что Тимоти в последнюю минуту изменил свое мнение по поводу имения, теперь не имеет никакого смысла, потому что новую владелицу не интересует ничего, кроме того, как бы побыстрее избавиться от места, ассоциируемого со смертью сына.
— Получается так. — Дэниэл в отчаянии смотрел на нее, желая рассказать про одну хитрость, которую он обдумывал, но, зная, что это будет несправедливо и он сделает ей только хуже, если позволит питать напрасные надежды. Он уже поговорил со своими адвокатами и банкирами, но пока не добился получения ссуды.
— Я не могу представить район, кишащий чернорабочими и экскаваторами, где перекапывают землю и готовят места для строительства железных дорог, прокладывая их к Маррелтону. — Уорвик показал кулак. — Или то, как мистер Бартон одержит победу над нами двоими и будет торжествовать.
«Джош!» Она резко подняла голову, ведь он имел отношение к этим ужасным новостям. Он все еще не вернулся в Истхэмптон после отъезда в компанию с письмом Дэниэла, в котором сообщалось о том, что никакой станции на курорте не будет, хотя продолжал платить арендную плату Эмми по почте, для того чтобы удержать свои апартаменты. В доме стало совсем пусто, так как он уже долго отсутствовал, а Мэг, выйдя замуж, переехала жить в другое место. В ее теперешнем состоянии Люси не знала, сможет ли она перенести его язвительные усмешки и ликование победителя.
— В чем дело? — спросил Дэниэл.
Она поднялась на ноги.
— Я не хочу находиться здесь, когда вернется Джош Бартон. Я больше не вынесу его присутствия. Мне было плохо раньше, а теперь будет еще хуже в тысячу раз. — В отчаянии она сделала несколько широких шагов к Дэниэлу и резко остановилась. — Но где я смогу найти себе жилье в разгар сезона? — чуть не плача, сказала она. — Мне было трудно найти хоть что-нибудь подходящее в начале мая, когда я только приехала в Истхэмптон, а снять свободную комнатку сейчас будет просто невозможно.
Молчание.
— Я знаю одно место.
— Правда?
Дэниэл слегка кивнул, обдумывая свое решение.
— Ты можешь арендовать домик, который является моей частной собственностью, но в нем много лет уже никто не жил. Но во всех отношениях он пригоден для жилья. Мы не будем торговаться по поводу арендной платы, ты будешь платить такую же сумму, как и за эти апартаменты, только раз в три месяца. — Сделав такое деловое предложение, он хотел показать, что в нем нет скрытых мотивов, и возможно, впервые в жизни он действительно не ждал выгоды и не преследовал своих целей, а просто хотел помочь Люси любым доступным ему способом.
Она не могла поверить, что удача улыбнулась ей.
— Вы случайно не имеете в виду… не может быть, чтобы это был Солнечный домик?!
— Вы о нем знаете, да?
— Я всегда восхищаюсь им, когда прохожу мимо. Мне однажды дали розочку из сада этого дома, и она стояла у меня в вазе, пока лепестки не завяли.
— Так, тогда через несколько дней ты сможешь нарвать столько роз, сколько пожелаешь. И можешь жить в Солнечном домике столько времени, сколько захочешь. Я прослежу, чтобы ты получила ключ как можно скорее.