Дочь небесного духа
Шрифт:
– Помню, – ответила Надя, не став уточнять, что не очень-то в это верит.
– Так вот, я надеялся, что с помощью этих «волшебных камней» полностью вылечусь и смогу ходить, как прежде.
– Ну так и… – начала девушка и осеклась, вспомнив, что пещеры и туннели с камнями погребены под многометровыми завалами. И тогда она попыталась выкрутиться, но получилось это весьма и весьма неловко: – Так и ладно! Зачем тебе теперь ходить? Ты – небесный дух, тебя куда надо отнесут, только свистни!..
– Туда, куда мне нужно, не отнесут, – насупился Будин.
– А куда тебе нужно?.. – искренне удивилась Надя.
– В Полярные Зори. Я бы с кем-нибудь, хоть вон с Гором,
– Папа! Зачем тебе в Полярные Зори?!.. – недоуменно воскликнула девушка и снова осеклась: – Ах, да… Светлана Александровна… Ты… скучаешь по ней?..
– Очень. Только в разлуке понял, как же я ее на самом деле… люблю… – понизил голос отец. – Я тебя тоже очень люблю, больше жизни люблю, ты сама знаешь. Но я встретился с тобой, увидел тебя, узнал, что ты теперь не одна, что у тебя все хорошо. Я ведь тебе теперь, по большому счету, не нужен. А вот ей… Да и она мне…
И ты знаешь… Я не стал тебе говорить, но… когда я встретил там, в пещерах… маму… В общем, она сказала мне, что одобряет мой выбор. Что… благословляет наш со Светланой брак. И я тогда сразу решил, что обязательно вернусь к ней. И что мы с ней обязательно распишемся. И пусть над нами смеются, плевать!.. А вот теперь… – Будин повесил голову.
– Папа… – сквозь слезы пробормотала Надя. Потом склонилась над ним, обняла за плечи, прижалась мокрой щекой к груди. – Папочка, милый!.. Ну, может, мы еще найдем камни… Может, есть другие пещеры…
И тут вдруг она, кое что вспомнив, встрепенулась, вскочила и, крикнув: «Подожди, я сейчас!» помчалась туда, где стояла вежа Силадана.
Эта хижина, то ли случайно, то ли и впрямь из-за благосклонности к ней духов, одна-единственная из всех оказалась целехонькой, с крышей. Надя ворвалась внутрь и, склонившись к лежанке, принялась шарить под шкурами. Ну да, память ее не подвела, и ничего ей в прошлый раз не пригрезилось – лежанка и впрямь представляла собой каменную кладку. И девушка была на сто, на триста процентов уверена, что камни эти – не простые булыжники, а именно те самые, «волшебные», из «священной пещеры»!
Вернувшись к отцу, не в силах сдержать широченную улыбку, чем откровенно того озадачила, она объявила:
– Папа! Я нашла тебе временное жилье!
– Почему временное? – заморгал Семен Будин. – Ты думаешь, мне недолго оста…
– Не дуркуй! – не переставая улыбаться, притопнула Надя.
А потом неожиданно возникший в горле горько-сладкий ком заставил ее поперхнуться, откашляться, и закончила она совсем тихо: – Потому что постоянное у тебя там, где тебя любят и ждут.
Эпилог
Жизнь сыйта постепенно входила в нормальную колею. Поврежденные взрывом вежи, взявшись за дело всем миром, восстановили быстро. Работой в основном руководил Гор, делал он это четко и грамотно, не отлынивая и сам от физического труда, чем снискал у новых соплеменников заслуженный авторитет и уважение. Так что за старейшину его вскоре признали все, и не на словах, а на деле. По его просьбе Надя назначила еще двух старейшин – тех самых Серсоша и Никигора, что когда-то пытались восстать против решения Нанаса, хотя по молодости лет называть их так долго никто не мог привыкнуть. Немощного же отца Серсоша тоже оставили в «почетных старейшинах», хотя толку от него в этой «должности» не было, разумеется, никакого.
А перед Нанасом жители долго еще испытывали чувство вины, поэтому оказывали ему, особенно поначалу, повышенное
Однако занимался нойд, конечно, и более серьезными делами. Так, посовещавшись с женой и старейшинами, он предложил более не скрывать от саамов истинного положения дел в мире. Мало того, он решил открыть в селении школу, где познавать азы хотя бы самых начальных знаний должны были не только дети, но и взрослые – последние, правда, по желанию. Эта идея оказалась весьма популярной, тем более что затонувшую моторную лодку все же сумели поднять из-под воды и даже съездить на ней несколько раз в Ловозеро, где помимо бензина, охотничьего оружия и кое-какой утвари удалось разжиться и книгами – как художественными, так и учебниками. Чтение в сыйте неожиданно стало очень популярным занятием, что не могло не радовать новоявленных учителей, которыми в первое время, само собой, являлись Надя, Нанас и Гор.
Несмотря на то что моторка была теперь на ходу, Семен Будин так и не успел окончательно выздороветь до холодов. Видимо, камней Силадановской лежанки оказалось недостаточно, чтобы быстро поставить его на ноги. Насчет лечебного свойства «волшебных камней» у Нади, кстати, осталось много вопросов. Почему отец провел рядом с ними несколько месяцев, но так и не излечился полностью, а находящийся при смерти, с пулей в голове Нанас, который пробыл в «священной пещере» менее суток, даже и не заметил, очнувшись, что был ранен? Или дело тут было не только в камнях, но и в характере ранения? Или в том, что Силадан и не хотел, чтобы летчик полностью выздоровел, поскольку так он мог потерять над ним контроль, и его «лечение» на самом деле не помогало, а мешало воздействию минерала?.. А может, Нанасу помогло в столь быстром излечении то, что сила нойда по каким-то причинам перешла к нему сразу после гибели Силадана и помогла ему? В последнее верилось с трудом, и девушка остановилась на мысли, что повреждения ее отца на самом деле оказались куда серьезней, чем у Нанаса, потому и «лечение» затянулось столь надолго.
Впрочем, очевидный прогресс все же имелся, и к тому времени, как озеро затянуло первым льдом, летчик уже мог довольно бойко передвигаться с помощью костылей. Однако тот факт, что до следующего лета он не сможет воспользоваться лодкой, чтобы вернуться в Полярные Зори, сильно выбил его из колеи, и Семен от расстройства на несколько дней впал в глубокую депрессию и даже слег.
Однако Нанас, вспоминая как-то с Надей свое зимнее путешествие – сначала на оленях в Видяево, а потом на снегоходах в Полярные Зори, – завопил вдруг так, что едва не сделал жену заикой:
– Так ведь на оленях ему даже лучше будет!!!
Надя, отойдя от испуга, сначала набросилась на мужа с упреками – подкрепленными парой хороших затрещин, – а потом сообразила, что имеет в виду Нанас, и вместе с ним помчалась к отцу разъяснять новую идею.
А идея была такова. Вместо того, чтобы сначала плыть до Ловозера, пересаживаться там в машину, а потом ехать по дорогам, проходящим вблизи бандитских Оленегорска и Мончегорска, можно отправиться в путь на оленьей упряжке, как сделал когда-то сам Нанас. Только запрячь в нарты можно теперь не двух, а сразу трех оленей. И взять на всю дорогу еды и питья. И огнестрельное оружие. И одеться как следует!.. А самым главным плюсом в этом варианте было то, что возможные места встречи с бандитами можно было объехать – где по лесу, а где по озерам.