Дочь палача и черный монах

Пётч Оливер

– На Святой земле действительно есть места, которые можно принять за могилу. Но…

– Нам от этого никакой пользы, – перебила его Бенедикта. – Сокровище должно быть в Пфаффенвинкеле, а не на Святой земле! Есть здесь хоть что-нибудь, что можно было бы назвать могилой Крестителя?

Боненмайр задумался.

– Не могилы, нет. Лишь несколько часовен и купелей, посвященных святому Иоанну. Но такие, в общем-то, есть в любой церкви. Так что это не подходит.

Он потянулся к мечу, стоявшему в углу комнаты, и провел пальцами по ржавой надписи.

–

Быть может, где-нибудь на клинке скрыто второе послание.

Симон разочарованно покачал головой.

– Я уже трижды осмотрел меч. Ничего. Никаких надписей или скрытых знаков, и рукоять без полостей. Решение кроется в надписи, и нигдебольше! – Он вздохнул и потер глаза. – Мой латинский уже иссяк.

– Тогда мне, пожалуй, придется передать вас правосудию Роттенбуха, – ответил Боненмайр и направился к выходу. – Заканчивайте этот спектакль! У меня есть дела поважней.

– Одну секунду! – воскликнула Бенедикта. – Можно мне еще раз взглянуть на меч?

Настоятель помедлил. Наконец он развернулся и протянул ей клинок. Бенедикта внимательно рассмотрела каждое слово.

– Вот что странно, – проговорила она. – Слова написаны не рядом, как того следовало ожидать. Промежутки между ними слишком большие.

Симон пожал плечами.

– Видимо, надпись нужно было растянуть на весь клинок. Вот и оставили место между словами.

– Возможно, – ответила Бенедикта. – Но промежутки разные по величине. С чего бы? Может… – Она помедлила. – Потому что между словами должно быть еще что-то?

Симон вскочил столь стремительно, что кружка с кофе снова чуть не опрокинулась.

– Слова! – воскликнул он. – Именно они! В промежутках должны быть слова. Вот оно, решение! – Он сел обратно и уставился на исписанный пергамент. – Остается лишь выяснить, где эти слова находятся…

– Полагаю, мы оба это знаем, – тихо сказала Бенедикта. – Просто признавать не хотим.

Симон тихо вздохнул и отодвинул от себя пергамент. Некоторое время он сидел молча.

– На втором мече, на мече святого Прима, вот где написаны остальные слова. В загадке речь шла о двухсвятых, а значит, и следующую подсказку следовало искать на двухмечах. И о чем мы только думали!

Августин Боненмайр забрал меч у Бенедикты.

– Не думаю, что теперь вам удастся проверить такое предположение, – сказал он с сожалением. – Реликвии Роттенбуха, вероятно, стерегут теперь бдительнее, чем мощи Трех королей в Кельне.

– Вы правы, – вздохнул Симон. – Но, быть может, у нас и так получится выяснить. Теперь, когда мы знаем, что пропущено каждое второе слово.

Он сделал большой глоток из кружки, взялся за перо и еще раз вывел на пергаменте надпись с клинка. На этот раз с промежутками между словами.

Heredium in baptistae sepulcro.

– Будем исходить из того, что слово herediumстоит вначале. Тогда получается, что чье-тонаследие

находится в чем-то, что принадлежит Крестителюи при этом связанокак-то с могилой.

– Первое сочетание разгадать несложно, – сказала Бенедикта. – Вероятно, речь идет о heredium templorum, то есть о наследии тамплиеров.

Симон кивнул.

– Следует полагать. Но что может принадлежать Крестителю? И главное, о какой могиле идет речь?

Бенедикта склонилась над строками.

– Наиболее известная могила в христианстве – это могила нашего Спасителя, – заметила она задумчиво. – Судя по расстоянию, последним словом после sepulcroдействительно бы могло стоять Christi. Но тогда снова получается замкнутый круг, так как могила эта находится явно не здесь. Мы, видимо, упустили что-то важное в Библии… Ваше преподобие?

Бенедикта взглянула на Боненмайра. У настоятеля вдруг побледнело лицо и на лбу выступили капельки пота. Он взволнованно принялся протирать очки.

– Что с вами? – спросил Симон. – Вам известна такая могила?

– Говорите же! – воскликнула Бенедикта.

Настоятель не поднимал взгляда и продолжал протирать очки.

– Это может быть и совпадением, – проговорил он. – Но здесь, в Штайнгадене, действительно есть место, которое… да, которое посвящено храму Гроба Господня в Иерусалиме. Это часовня, и очень старая.

Симон почувствовал, как у него пересохло во рту и сердце забилось чаще.

– И как называется эта часовня? – прошептал он.

Настоятель снова надел очки. За стеклами блеснули маленькие, живые глаза.

– А это как раз самое интересное, – ответил он и повертел кольцо-печатку на пальце. – Она называется часовней Святого Иоанна. И стоит прямо перед нашей церковью.

Симон громко простонал. Часовня Святого Иоанна! Еще сегодняшним утром они мимо нее проходили. Им и в голову не могло прийти, что в маленькой неприметной часовенке, возможно, находилось сокровище! Лекарь снова перебрал в голове выгравированные слова. Теперь он мог наконец представить, как примерно звучало предложение, дополненное словами с другого меча. Он шепотом произнес латинскую фразу, которая получилась бы, взгляни Симон на оба клинка.

– Heredium templorum in domu baptistae in sepulcro Christi.

Наследие… тамплиеров… под кровом… Крестителя… в могиле… Христа…

Так примерно должна звучать фраза! Сокровище тамплиеров находилось в часовне Святого Иоанна, посвященной храму Гроба Господня в Иерусалиме! Если знать, что обе надписи связаны в одно предложение, то без труда можно разгадать головоломку. Симон невольно усмехнулся. Насколько этот Фридрих Вильдграф все точно спланировал! И на печати тамплиеров в развалинах замка на одной лошади скакали два рыцаря…