Дочь палача и король нищих

Пётч Оливер

– Засунь свою принципессу сам знаешь куда, – процедила Магдалена. – Прибереги эти колкости на потом.

Подхватив горшок с мазью, она прошла с угрюмым видом к Симону и стала помогать ему доставать пинцетом личинок из ноги храпевшего нищего – его заранее напоили крепким вином. Рваным пологом лекарь отгородил одну из ниш, и теперь она служила им процедурной. Сюда поставили нары, накрытые грязными одеялами, расшатанный стул и стол, на котором Симон разложил свои немногочисленные инструменты и книги.

– Просто

я беспокоился очень, – пробормотал он через некоторое время, промывая раны. – Не дело в одиночку разгуливать по Регенсбургу. Видишь теперь, чем все заканчивается, если связываться с низкорослыми дворянчиками.

– Ну да, а господин наш берет да и отправляется в логово повстанцев и выслушивает небылицы мятежного портовика… Это, по-твоему, дело?

– Теперь мы хотя бы знаем, почему твоему отцу эту ловушку подстроили, – возразил Симон.

Магдалена нахмурилась. Молодой лекарь рассказал ей о ночной встрече со свободными, но это ее мало впечатлило. Слишком многие вопросов осталось без ответа.

– Значит, если я все правильно поняла, – сказала она и отложила пинцет, – то этот Гесснер считает, что советники письмом заманили отца в Регенсбург, подделали завещание и привели стражу к месту преступления. И все это лишь затем, чтобы свалить на него всю вину? Зачем им столько возни? Они с тем же успехом могли подстроить ограбление и подставить помилованных когда-то преступников. В любом городе это обычное явление, и не нужно никого тащить за тридевять земель.

Симон поставил на стол миску с грязной водой и принялся заматывать ногу нищего в более-менее чистые тряпки.

– Ты права, слишком это расточительно. Но так, по крайней мере, лишних вопросов не возникает. Патриции решили убрать одного из главных бунтарей, не вызывая подозрений. И это им, судя по всему, удалось.

– По-моему, слишком уж просто, – проговорила Магдалена. – Как-то не сходится все. Почему, например, купальню аж до вчерашней ночи стерегли? Наверняка что-то там было.

– В кабинете у Гофмана кавардак был такой, будто там ураган прошелся, – задумчиво ответил Симон. Он сел на стул и вытер пот со лба. – Видимо, там что-то искали…

– Возможно, доказательства, которые кто-то хотел уничтожить, – добавила Магдалена. – Что-нибудь такое, что показало бы на истинные причины убийства. И теперь…

– И теперь этот кто-то думает, что мы о чем-то знаем, – взволнованно перебил ее Симон и вскочил со стула. – Нашли в купальне что-то такое, что навлекло бы на него подозрение… Может быть и такое!

– И это объяснило бы, почему вчера тот тип в капюшоне два раза пытался меня убить. Сначала в кофейне, потом в саду у Сильвио. А этот Меммингер, с которым тот незнакомец болтал, казначей Регенсбурга то есть, – один из патрициев! Готова поспорить, он этого убийцу нанял, чтобы мы не разболтали чего.

Симон кивнул.

– Наверняка это он запер нас в колодце и чуть не сжег там. Надо как можно скорее…

Внезапно Магдалена прижала палец

к его губам. Она молча показала на полог и резко его отдернула. За ним стоял, ухмыляясь, король нищих.

– Ой, а мне показалось, что меня кто-то звал, – прошепелявил Натан. – Помочь вам чем-нибудь?

Симон издал тихий стон. Этот нищий, наверное, весь их разговор подслушал! Лекарь до сих пор не решил, до какой степени можно ему доверять.

– Не сомневаюсь, что, если бы нам понадобилась помощь, ты первым услышал бы, – пробормотал он и кивнул на дрыхнущего Мэтиса. – Ладно, черт с тобой. Этому пациенту нужен покой. И нам тоже, а еще мы с голоду помираем.

Натан хлопнул в ладоши.

– Очень кстати! У меня есть для вас немного вкусностей. Из-под полы, скажем так. Немного, конечно: стражники сегодня какие-то слишком уж чуткие. Но подкрепиться хватит.

Он провел Симона и Магдалену к большому столу посреди зала, где их дожидались на тарелках яблоки, хлеб и сыр. А кроме того, роскошный окорок. Нищие умудрились даже стянуть из-под носа трактирщика кувшин пенного пива.

– Угощайтесь! – воскликнул Натан. – Вы заслужили.

Симон впился зубами в окорок и от души глотнул из кувшина. Он только теперь понял, насколько был голоден. Да и Магдалена со вчерашнего бала у венецианца толком ничего не ела. Она набросилась на яблоки и жадно сгрызла их одно за другим.

Натан присел рядышком и наблюдал за трапезой. Лекарю он напоминал сейчас престарелого и хитрого ворона, зорко следившего за людьми в надежде, что какая-нибудь крошка упадет со стола.

– Я невольно подслушал ваш последний разговорчик, – проговорил Натан, старательно поковырявшись в золотых зубах, при этом заговорщицки взглянул на Симона. – Вы что, и вправду считаете, будто Меммингер натравил на вас убийцу?

Лекарь пожал плечами и продолжил работать челюстями. Но Магдалена кивнула.

– Все указывает на это, – ответила она и отпила из кувшина. – Казначей, видимо, думает, что мы нашли какое-нибудь доказательство его вины, и теперь хочет нас устранить.

Натан хихикнул и откусил кусочек сыра.

– Доказательство? – переспросил он насмешливо. – И какое же, интересно? Может, Меммингер обронил там свою печатку? Или вы нашли окровавленный нож с его инициалами, или…

– Вздор, – пробормотал Симон. – Там должно быть что-то более значимое. Что-то такое, о чем никому нельзя знать. Какая-нибудь тайна.

Он провел пальцем по тонкому слою муки, рассыпанной на столе, и задумчиво растер ее кончиками пальцев. Вокруг тарелки со свежим хлебом рассыпалась мука. Симон провел пальцем по тонкому слою и задумчиво растер.

Мука.

Он резко развернулся и схватил Магдалену за плечи, так что та подавилась пивом.

– Следы в подвале! – крикнул он. – И как я мог забыть!

– Следы? – недоумевающе спросил Натан. – В каком подвале?

Лекарь сунул ему под нос белый от муки указательный палец, осторожно огляделся и понизил голос.