Дочь самурая. Владычица Востока
Шрифт:
– Чего это так возбудились любители свального греха? – осведомился Бонч-Бруевич у заместителя, взирая на экран с бегущей строкой на стене резервного ситуационного центра. Тут в цоколе здания на Мясницкой десятки телевизоров передавали новости разных телеканалов и десятки же поручиков, штабс-капитанов и асессоров слушали через наушники новости, время от времени торопливо набивая что-то на клавиатурах «самсунгов» и «розенов» или чиркая в служебных тетрадках. А еще тут в комнате с прозрачными стенами Бонч-Бруевич проводил совещания с подчиненными – уже пятый час. И «Аль-Кодс» с изумрудами и даже китайские дела были отложены – возможная война с Англией –
Антонов пожал плечами – он был старше шефа на восемь лет и давно успел стать циником.
– Возможно они и в самом деле возмущены – в конце концов кого не возмутят убийства детей? А может, хотят лишний раз подстраховаться и отвести от себя обвинения – чтобы ежели чего инквизиция не потащила их на правеж…
– А вы как бы посоветовали с ними поступить, господа генералы? – вдруг осведомился третий гость кабинета – в сутане и со знаком военного священника на шее. Я имею ввиду в случае если дело дойдет скажем так до установления в Англии назовем это особого режима...
«Дожили – католический поп просит советы у генерала!»
– Это зависит от того что решит Альянс и Его Величество – неопределенно бросил Антонов.
Ну а ваше личное мнение?
– Вы, отец Петр – спрашиваете как у христианина или как у руководителей ОСВАГа? – осведомился Егор Дмитриевич.
– Я хочу знать мнение людей, чей здравый смысл и опыт находятся вне всяких сомнений! – Петр фон Дурист – верховный католический капеллан императорской армии и флота Российской империи желчно пожал плечами. При этом смотрящих не с точки зрения служителя церкви. Ибо как служитель церкви я не могу одобрять язычников и быть к ним слишком снисходительным. При этом как оный же полагаю что насилием дело не исправишь, – добавил капеллан.
(«Умеете вы, всё же, ваше преподобие других на себя работать заставить!» – мысленно хмыкнул Бонч-Бруевич).
– Я… – взглядом Антонов осведомился у Бонч – Бруевича насчет разрешения говорить и получил в ответ кивок – пусть подчиненный разберется с ксензом. Я полагал бы правильным тщательно проверить главарей. Мне не приходилось плотно сталкиваться с оккультистами – лишь постольку-поскольку, – но имеющаяся информация такова – что любители вызывать духов или побегать голыми по лесу во имя Матушки-Природы… – он осклабился – в основном безвредны. Но вот именно из их среды настоящие сатанисты подбирают себе смену.
– Если хотите знать мое мнение – именно подобные положения и следует включить в доклад по послевоенному обустройству Англии… – удовлетворенно кивнул отец Петр.
Возможно бы собравшиеся в оперативном штабе ОСВАГа удивились бы, узнав что разговор на схожую тему шел сейчас в военном министерстве, в кабинете Протопресвитера военного и морского духовенства. Протопресвитер – Авксентий Игоревич Изюмский, беседовал с генерал-лейтенантом Иваном Петровичем Селивачевым – лишь меньше суток назад прибывшим из под дымящегося Сонмарга. Было видно что генерал нервничает – и оттого наверное в его голосе проскальзывала легкая неуверенность – хотя по чинам они с преподобным были равны.
Сейчас генерал Селивачев испытывал непонятное чувство – робость и растерянность? А может просто ему – привыкшему говорить грубоватым солдатским языком – случалось и со словами непечатными – было трудно сформулировать вопрос?
– И все же, святой отец, – я бы хотел получить более определенные советы… Потому что если я вас правильно понял – мы можем столкнуться с проявлениями непосредственной воли хозяина Ада и его присных? Право же…
– Я понимаю что в наше время трудно представить непосредственное явление в наш мир бесов. Есть немало священников, что даже считают втайне Сатану риторической фигурой и абстракцией Зла… Молю, чтоб Господь их простил и после смерти не отправил убеждаться в обратном в Преисподнюю…
Повисла пауза. Посторонний, окажись он в кабинете протопресвитера удивился бы контрасту – дородный крупный генерал, в парадном мундире, и пожилой седобородый батюшка в обычной рясе – ни дать ни взять – деревенский благочинный. Но будь этот посторонний внимательным – отметил бы что генерал выглядит гимназистом перед строгим учителем.
– Авксентий Игоревич, – Селивачев подавил вдруг подступившее раздражение. Я ведь не просто так спрашиваю – не во имя тонкостей демонологии или догматического богословия! Я солдат и сейчас меня интересует – как быть мне и моим подчиненным теперь? Я солдат! – повторил он. А если солдат увидит нечто похожее на нечистую силу – то он должен данную скотину или «нещадно аркебузировать» – как сказано в Артикуле Петра Великого или же отступить – ибо это не по его чину дело. Но не вести споры о природе зла и не строчить в штаб реляции с просьбой прислать бочку святой воды! По моему мнению… – зачем то добавил генерал.
Протопресвитер внимательно посмотрел на генерала.
«А ведь ты боишься, Иван Петрович! – вдруг с жалостью подумал священник. И правильно делаешь, что боишься! Не знаю что ты видел в Сонмарге – но, похоже, увидел достаточно…»
– Что ж – в этом смысле я дам вам простой совет, господин командующий корпусом. Если вы увидите нечто похожее на нечистую силу… или даже просто почуете запах серы… То безопаснее для тела и души будет исходить из того что рядом с вами обретается черт с рогами – и действовать соответственно – в том числе и запросить присылку святой воды и батюшек умеющих ею правильно пользоваться. За этим дело не станет!
Проводив генерала, преподобный подошел зачем то к стене, где под стеклом висела копия петровского указа.
«Обер-полевой Священник, при Фельдмаршале или командующем Генерале быти должен, который казанье чинит, литургию, установленные молитвы и прочие священнические должности отправляет. Оный имеет управление над всеми полевыми Священниками, дабы со всякою ревностию и благочинием своё звание исполняли, которые долженствуют почасту у оного быть, дабы ведать могли, что оным повелено будет чинить. Такожде в сумнительных делах имеют от него изъяснение получать. Буде чрезвычайное какое моление, или торжественный благодарный молебен при войске имеет отправлен быть, то долженствует он прочим полковым священникам по указу командующего Генерала приказать: како при каждом полку оные отправлять. Когда ссоры и несогласии между полковыми священниками произойдут, тогда должен он оных помирить и наставлять их к доброму житью; пачеже сам он в достоинстве чина своего учен, осмотрителен, прилежен, трезв и доброго жития должен быть, дабы он ни в чём собою к соблазну другим случая не подал, чтоб об о его чину с поруганием и соблазном не рассуждали».
Слова изменились – но суть осталась прежней, подумал Авксентий Игоревич. Пусть генералы исполняют свои уставы и приказы – а их дело «свое звание исполнять» служа Богу и окармляя солдат России. И если против них выйдет хоть сам Вельзевул – встретить его без страха.
17 ноября 1992 года
Константинополь
Большой дворец
Спальня императора