Дочь снегов
Шрифт:
— Это справедливо, — сказала Фрона, и глаза ее заблестели. — А как вел себя мистер Сент-Винсент?
— Он?.. О, я думаю, что весьма похвально. Но я был слишком занят, чтобы интересоваться окружающим. — Но он вас видел.
— Возможно. Признаюсь, я был невнимателен. Я поступил бы иначе, если бы предполагал, что это может вас интересовать. Простите меня. Ведь я новичок в таком деле и потому больше всего внимания обращал на самого себя и не наблюдал за моими соседями.
Корлисс ушел очень довольный, что не сказал ничего лишнего. Он признался себе, что Сент-Винсент вел себя очень умно, рассказав о происшествии со свойственной ему скромностью.
Двое мужчин и одна женщина! В их отношениях — источник человеческих страданий и трагедий? Так было всегда, с тех пор, как наш далекий предок спустился с дерева и перестал ходить на четвереньках. Так было и в Доусоне. Имелись еще несколько менее значительных факторов, в том числе Дэл Бишоп, который со свойственной ему настойчивостью вмешивался в дела, ускоряя ход событий. Так и случилось в походном лагере по дороге к Ручью Миллера, где Корлисс принимал заявки на участки с низким содержанием золота, которые могли принести доход только в случае разработки их в крупном масштабе.
— Если бы я только нашел настоящую жилу, следа моего вы бы здесь не увидели! — сквозь зубы пробормотал как-то вечером Дэл Бишоп, остужая кофе кусочком льда. — Ни за что в жизни.
— Удрали бы? — поинтересовался Корлисс, подчищая масло «а сковородке.
— Взял бы я свои пожитки, посмотрел бы на солнышко, и поминай как звали. Скажите, как бы вам сейчас понравился сочный кусочек баранины с зеленым луком, жареным картофелем и прочим гарниром? Это— первое, против чего я не возражал бы. А потом все к черту! Махнуть на недельку в Сиэтл или Фриско. Мне все равно, а потом…
— А потом «и гроша денег и опять за работу? — Ничего подобного! — воскликнул Бишоп. — Я н бью свой мешок, прежде чем сняться с места, а уж потом отправлюсь в южную Калифорнию. Уже давненько я присмотрел там хорошую ферму. Она стоит сорок тысяч. Я куплю ее и перестану искать золото. Я уже все рассчитал. Найму людей, чтобы работали на ранчо, возьму управляющего, чтобы за всем следил, а сам буду стричь купоны. В конюшне всегда найдется пара лошадей н тот случай, если меня опять потянет искать золото. Там, к востоку пустыни, тоже неподалеку, есть богатые россыпи.
— А дом на ранчо будет?
— Конечно, будет! По бокам его будут клумбы с дуистым горошком, а сзади огород: бобы, шпинат, редиска, огурцы, спаржа, репа, морковь, капуста и прочее. А в доме — баба, которая будет держать меня за фалды, когда меня потянет на золото. Скажите-ка, ведь вы специалист по горной части. Вы когда-нибудь вынюхивали золото? Нет? Тогда слушайте! Это хуже, чем виски, хуже, чем карты и лошади. Если даже позже появится баба, она не сможет вас удержать. Как только почувствуете, что вас тянет искать золото, сейчас же женитесь. Это единственное, что может вас спасти. Впрочем, случается, что даже и тогда бывает уже поздно. Мне бы давно следовало это сделать. Может быть, тогда из меня бы что-нибудь и вышло. Боже мой! Сколько хорошего я потерял из-за золота. Послушайте, Корлисс, женитесь как можно скорее. Я говорю вам откровенно. Посмотрите, к чему я пришел, и распрощайтесь с холостой жизнью. Корлисс рассмеялся.
— Я говорю серьезно. Я старше вас и знаю, что говорю. В Доусоне есть один лакомый кусочек, который вы не должны упустить. Вы созданы друг для Друга.
Время, когда Корлисс считал вмешательство Бишопа в его личные дела дерзостью, давно прошло. Жизнь на Севере, где люди укрываются одним одеялом, как братья уничтожает все сословные границы. Корлисс давно это понял и поэтому промолчал.
— Почему вы не прогоните его? — настойчиво допрашивал Дэл. — Разве она вам не по душе? Я знаю, что по душе, ведь вы, возвращаясь от нее домой, ног под собой не чуете от радости. Торопитесь, пока у вас есть шансы. Знавал я когда-то некую Эмми, чудесная была бабенка, и мы сразу понравились друг другу. Но я все охотился да охотился за золотом и все откладывал да откладывал. И вдруг, представьте себе, явился огромный черномазый лесоруб из Канады и стал ее обхаживать. Тогда я решил поговорить с ней. Но сначала мне нужно было еще раз отправиться за золотом, всего разок. И когда я вернулся, она была уже миссис Игрек.
Будьте осторожны. Там крутится этот писака, этот негодяй, которого я ударил после вечера в баре. Он идет прямым путем и старается изо всех сил, а вы вроде меня носитесь взад и вперед и упускаете возможность жениться. Запомните мои слова, Корлисс! В один прекрасный морозный день вы явитесь в Доусон и найдете их у семейного очага. Будьте уверены! И тогда вам только и останется, что охотиться за золотом.
Перспектива была настолько неутешительная, что Корлисс внезапно повернулся и предложил Бишопу заткнуться.
— Это чтобы я заткнулся? — произнес Бишоп таким огорченным тоном, что Корлисс невольно рассмеялся. — А вы бы что сделали на моем месте? — Что бы я сделал, я вам сейчас скажу. Как только вы вернетесь, идите к ней. Сговоритесь с ней, когда вы будете встречаться, и запишите все даты на бумаге. Проводите с ней все ее свободное время и отшейте таким образом другого. Не унижайтесь перед ней — она не такая, — но и не заноситесь слишком. Надо помаленьку, понимаете? И потом, когда вы увидите, что она хорошо настроена и улыбается вам, — уж вы знаете, как она улыбается, — идите и просите ее руки. Конечно, я не могу сказать, какой будет результат. Это уж вы сами увидите. Но не откладывайте этого дела в долгий ящик. Лучше жениться рано, чем вовсе не жениться. И если этот писака будет приставать, ткните его хорошенько в пузо, да покрепче! Этого с него будет достаточно. А еще лучше отведите его потихоньку в сторону и поговорите с ним. Скажите ему, что с вами не так легко справиться, что вы пришли первый и что, если он не оставит это дело, вы ему оторвете голову.
Бишоп поднялся, потянулся и вышел, чтобы покормить собак.
— Не забудьте оторвать ему голову! — крикнул он, выходя. — А если вам будет противно, позовите меня, и я не заставлю его долго ждать.
ГЛАВА XIV
— О, соленая вода, мисс Уэлз! Масса соленой воды, огромные волны и тяжелые суда в затишье и в бурю — это мне знакомо. А пресная вода, маленькие каноэ, похожие на яичную скорлупу или мыльные пузыри, — одно дуновение, пуф! — и ничего от них не осталось! Нет, с этим я незнаком. — Барон Курбертен печально улыбнулся, точно жалея себя, и продолжал: — Но тем не менее это восхитительно, великолепно! Я наблюдал и завидовал. Когда-нибудь и я этому научусь.
— Это совсем не трудно, — сказал Сент-Винсент. — Не правда ли, мисс Уэлз? Просто нужно не терять равновесия и ничего не бояться. — Как канатный плясун?
— О, вы неисправимы, — рассмеялась Фрона. — Я уверена, что вы умеете управлять каноэ не хуже нас.
— А вы умеете? Вы? Женщина? — Хотя француз и был космополитом, но самостоятельность и ловкость американских женщин всегда поражали его. — Как и когда вы научились?
— Когда я была еще совсем маленькой и жила на берегу Дайи, среди индейцев. Весной, когда вскроется река, мы дадим вам первые уроки, мистер Сент-Винсент и я. И вы вернетесь в цивилизованные страны, обладая не одним новым талантом. Вам это понравится, я уверена!