Дочь Снейпа
Шрифт:
семнадцати лет. Никому особо не пришло в голову, что он ребенок, одинокий и забытый. И
что теперь? Вы его похоронили, поплакали и все. Хоть кто-нибудь из вас за эти полгода
побывал на его могиле? – Рон обвел своих родных взглядом. Те потупились. – Вот видите, -
обречено произнес он. – А вы знаете, что все цветы, которые постоянно лежат на его
могиле, принесены слизеринцами?
– Что? – ахнула Молли.
– Они не такие плохие, как вам кажется. Они ведь прекрасно
Гарри. А вот вы забыли, - Рон отошел к окну. – Я не хочу ничего слышать по поводу моих
отношений с Панси. Она прекрасная девушка, как и Саломея. Сал – светлый и очень чистый
человечек, настоящий. Она такая же как Гарри. Вы просто не хотите этого видеть. А зря, -
Рон повернулся. – Я собираюсь сделать предложение Панси. Это мое окончательное
решение. Я буду воспитывать сына или дочь Теодора Нотта, как своего, но он будет знать о
своем отце все, и мне не важно, кем он был и на какой стороне воевал. Дети не отвечают за
родителей. И я постараюсь сделать все, чтобы эта истина стала понятна всем, и не просто
понятна, а начала действовать. За прошлый год, когда мы втроем охотились за хоркруксами
и постоянно были в опасности, я многое понял. Понял, что мир не может быть таким
однобоким, как нам его представляют, что люди не бывают только плохими и хорошими…
– Что ж, сын, это твое решение, - произнес Артур, когда Рон на секунду остановился. – Ты
взрослый и сам можешь понять, что тебе делать. Министерство наградило тебя и ты теперь
довольно обеспеченный молодой человек. После школы, как я понимаю, ты пойдешь в
авроры? – уточнил он в конце.
– Я навоевался на всю оставшуюся жизнь, - произнес Рон. – Нет, в школу авроров я не
пойду. Я займусь юриспруденцией.
– Эмм, - вся семья уставилась на него в шоке. Это было более чем неожиданно. Да, конечно,
они знали, что в этот года Рон показывает просто выдающиеся знания и способности, но его
решение было для них очень неожиданным. Были они удивлены и его уходом из команды, но задавать вопросов не стали, боялись спугнуть установившееся перемирие. Они
понимали, что им надо смириться с выбором сына, с тем, кем стал их сын. Артур смотрел в
спину Рона, который шел по коридору в сторону лестницы. Он знал, что тот сейчас
отправится в слизеринскую гостиную, туда, где была его девушка и друзья. «Он вырос, слишком быстро и слишком страшно», - подумал он. – «Ему досталось больше, чем всей
нашей семье вместе взятой. Мы ведь так и не поняли, через что им пришлось пройти –
Гарри, Рону и Гермионе. И, наверное, никогда не поймем».
Рон шел по коридору, сердце как-то непонятно кололо. После этой,
с родителями у него остался нехороший осадок, хотя она и закончилась лучше, чем все
остальные. Рон понимал, что прежних отношений у него с семьей уже не будет никогда, но
все же был рад, что из состояния войны они вышли. Рон повернул не к гостиной Слизерина, а к комнатам декана данного факультета. Ему надо было поговорить со Снейпом.
– Мистер Уизли? – полувопросительно посмотрел на него зельевар, несколько удивленный
мрачным видом гриффиндорца.
– Профессор Снейп, могу я с вами переговорить? – спросил Рон. Северус несколько секунд
смотрел на студента, затем отошел в сторону, пропуская его внутрь.
– Слушаю вас, Рон, - выделил имя ученика Снейп. Юноша даже не обратил внимания на это, настолько был занят своими мыслями.
– Профессор, вы можете посодействовать мне и устроить встречу с Теодором Ноттом? – Рон
посмотрел прямо в глаза зельевару. Снейп на несколько секунд потерял дар речи, но
довольно быстро взял себя в руки.
– Зачем? – спросил он.
– Я собираюсь сделать предложение Панси, но перед этим хочу переговорить с ним. Я хочу
быть честен, - Рон был спокоен и тверд в своем решении. Снейп почувствовал уважение к
этому юноше, который стал взрослым и более ответственным.
– Что ж, Рон, я вам помогу, - согласился Снейп.
Через пару дней после этого разговора зельевар сопроводил Рона в Азкабан, где
содержался Теодор. Он оставил их одних в комнате для посетителей и не знал о чем шел
разговор. Рон пробыл там весь отведенный для встречи час и вышел оттуда таким
отстраненным и опустошенным, что зельевар даже забеспокоился. Они молча проследовали
до площадки аппарации.
– Знаете, это неправильно, - тихо произнес Рон. – Мы все совершаем ошибки, зачастую
страшные, но высасывать душу из восемнадцатилетнего парня… Это не правильно.
– Вы его жалеете? – спросил Снейп.
– Сэр, он никогда не увидит своего ребенка, - Рон скривился, как от боли. – Понимаете, он
знает, что любимая девушка ждет от него малыша… Но ему не суждено даже подержать его
на руках… Это жутко… Я обещал, что приду на казнь, чтобы он знал, что кто-то все-таки…, -
Рон отвернулся, голос охрип. Снейп положил руку ему на плечо и чуть сжал, прекрасно
понимая его состояние.
– Я буду с вами, мистер Уизли, и я горжусь вами, - произнес он.
– Казнь 24-го, за дань до Рождества, - как-то отстраненно произнес он.
– Идемте, Рон, - произнес Снейп. Они аппарировали обратно. Зельевар проводил Рона в