Дочь Сталина. Последнее интервью
Шрифт:
Твой Сосо».
«1 января 1923 года.
Мама - моя!
Здравствуй! Живи десять тысяч лет.
Целую. Твой Сосо».
«26 февраля 1923 года.
Мама - моя!
Твои письма получили.
Желаю здоровья, твердости. В ближайшее время увидимся. Живи тысячу лет.
Целую. Привет от Нади.
Твой Сосо».
«3 апреля 1924 года.
Здравствуй мама - моя.
Как поживаешь, как чувствуешь себя? Почему нет от тебя письма. Надя шлет привет.
Целую. Твой Сосо».
«25 января 1925 года.
Здравствуй мама - моя!
Знаю, ты обижена на меня, но что поделаешь, уж
Живи тысячу лет. Твой Сосо».
«25 июня 1925 года.
Привет маме - моей!
Как живешь и здравствуешь? Тысячу лет тебе жизни, бодрости и здоровья. Я пока чувствую себя хорошо.
До свидания. Привет знакомым.
Твой Сосо».
«25 апреля 1929 года.
Здравствуй мама - моя!
Как живешь, как твое самочувствие? Давно от тебя нет писем, - видимо, обижена на меня, но что делать, ей Богу, очень занят.
Присылаю тебе сто пятьдесят рублей - больше не сумел. Если нужны будут деньги, сообщи мне, сколько сумею, пришлю. Привет знакомым.
Надя шлет привет. Живи много лет.
Твой Сосо».
«16 сентября 1930 года.
Здравствуй мама - моя!
Как живешь, как твое здоровье?
Недавно я болел. Теперь чувствую себя хорошо. Надя уехала в Москву. Ия в ближайшее время уеду в Москву. Живи тысячу лет.
Твой Сосо».
«22 декабря 1931 года.
Здравствуй мама - моя!
Письма получил. Хорошо, что не забываешь нас. Я, конечно, виноват перед тобой, что последнее время не писал тебе. Но, что поделаешь, много работы свалилось мне на голову, и не сумел выкроить время для письма.
Береги себя. Если в чем нуждаешься, напиши. Лекарства принимать надо. Будь здорова, бодра!
Я чувствую себя хорошо.
Живи тысячу лет.
Твой Сосо».
«29 сентября 1933 года.
Здравствуй мама - моя!
Как чувствуешь себя, как живешь?
Твое письмо получил. Получил также варенье, чурчхели, инжир. Дети очень обрадовались и шлют тебе благодарность и привет.
Приятно, что чувствуешь себя хорошо, бодро. Я здоров, не беспокойся обо мне. Я свою долю выдержу. Не знаю, нужны ли тебе деньги, или нет...
На всякий случай посылаю тебе пятьсот рублей. Присылаю также фотокарточки - свою и детей.
Будь здорова, мама - моя!
Не теряй бодрости духа!
Целую. Твой сын Сосо.
Дети кланяются тебе. После кончины Нади, конечно, тяжелее моя личная жизнь, но, ничего, мужественный человек должен остаться всегда мужественным».
Из интервью Светланы Аллилуевой:
«В 1934 году меня, Василия и Якова повезли в Тбилиси, чтобы повидаться с бабушкой Екатериной Георгиевной. Я помню, у отца даже была фотография, где мы вчетвером. У бабушки мы провели всего полчаса из недели, которую были в Тбилиси. Она занимала маленькую комнатку с низким потолком и подслеповатым окном на первом этаже какого-то старинного дворца с парком. В углу стояла железная кровать, на которой сидела старая женщина. Она обнимала нас сухими морщинистыми руками, говорила что-то ласковое по-грузински. Яша переводил нам, отвечал ей. Мы с Васей стояли молча. Я запомнила, что глаза у нее были светлые, а голова повязана платком. Но отец говорил, что она была рыжая, что в Грузии считается красивым. Мы остановились в доме Берии, и его жена Нина пришла с нами к бабушке. Мне показалось, что они ненавидели друг друга. Бабушка все время вытирала глаза, протягивала нам на блюдечке какие-то леденцы. Комната была полна старух в черном, пришедших на нас поглазеть. Они говорили, что я очень похожа на Екатерину Георгиевну. Такие же веснушки, такая же рыжая. В комнате пахло сушеными травами, которые лежали на подоконнике. А по лицу бабушки все текли слезы. Мне тогда и десяти лет еще не было, но до сих пор отчетливо помню каждую деталь. Больше всего удивило, почему он так бедно живет, занимая лишь одну комнатку в этом огромном дворце. А такую страшную железную кровать я видела вообще первый раз в жизни. Мне кажется, что у бабушки были свои принципы. Она прожила строгую, тяжелую жизнь, честную жизнь. Ее твердость, строгость к себе, пуританская мораль перешли к отцу. Больше я бабушку не видела.
Она умерла в 1937 году и была похоронена на Давидовой горе рядом с могилой Грибоедова возле церкви Святого Давида.
Помню, у отца была его фотография с Екатериной Георгиевной. Все отобрали.
Спасибо, что вы хоть привезли копии моих детских записочек. У нас такая игра была: отец звал меня «Сетанкой - хозяйкой», а я писала ему «приказы».
«Приказываю тебе разрешить мне провести праздники в «Липках».
«Приказываю тебе позволить мне поехать завтра в Зубалово».
«Приказываю тебе позволить мне пойти в кино, а ты закажи фильм «Чапаев».
«Приказываю тебе покатать нас на метро».
«Папа! Ввиду того, что сейчас уже мороз, приказываю носить шубу. Сетанка-хозяйка. 15 декабря 1939 года».
«Дорогой мой папочка!
Я опять прибегаю к старому, испытанному способу, пишу тебе послание, а то тебя не дождешься. Можете обедать, пить (не очень), беседовать. Ваш поздний приход, товарищ секретарь, заставляет меня сделать Вам выговор.
В заключение целую папочку крепко-крепко и выражаю желание, чтобы он приходил пораньше.
Сетанка-хозяйка».
«Мой дорогой секретаришка, спешу Вас уведомить, что Ваша хозяйка написала сочинение на «отлично»! Таким образом, первое испытание сдано, завтра сдаю второе. Кушайте и пейте на здоровье. Целую крепко папочку 1000 раз. Секретарям привет.
Хозяйка».
На этих «приказах» резолюции синим «сталинским» карандашом: «Слушаюсь». «Покоряюсь», «Согласен», «Будет исполнено». Невольно вспоминаются тысячи самых разных, подчас страшных, документов, на которых был тот же автограф. Но очевидно, что эта игра была мила Сталину. Она давала ему ощущение невинности и непритязательности детства, которого сам он был лишен. Иногда он писал маленькой еще Светлане и целые письма. Причем, в 1930-31 годах большими печатными буквами, чтобы дочь могла их прочесть сама.
«Сетанке-хозяйке.
Ты, наверное, забыла папку. Потому-то и не пишешь ему. Как твое здоровье? Не хвораешь ли? Как проводишь время? Лельку не встречала? Куклы живы? Я думал, что скоро пришлешь приказ, а приказа нет как нет. Нехорошо. Ты обижаешь папку. Ну, целую. Жду твоего письма.
Папка».
«Здравствуй, Сетанка!
Спасибо за подарки. Спасибо также за приказ. Видно, что ты не забыла папку. Если Вася и учитель уедут в Москву, ты оставайся в Сочи и дожидайся меня. Ладно? Ну, целую.