Шрифт:
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава I. Неожиданная встреча
«Человеку всегда хочется того, чего у него нет», – эта банальная сентенция оформилась у меня в голове в тот самый момент, когда я вдруг осознал, что хочу выпить коньяку.
Я ехал домой и размышлял о том, чем в первую очередь следует заняться после довольно напряжённого дня. Шёл одиннадцатый час ночи, и все магазины были уже, конечно, закрыты. Дома в баре у меня стояли водка, спирт, виски, ямайский ром и несколько сортов вин, но вот коньяка там не было, это я знал точно.
Несколько
Жребий был брошен, и сердце моё сразу же успокоилось. Довольно быстро я достиг цели и, припарковав машину рядом с автомобилем какого-то запасливого таксиста, направился в торговый зал. Разглядывая удручающе пустую витрину, где, впрочем, красовалась бутылка, этикетка которой указывала на содержащийся в ней «Наполеон», чему я не очень верил, я вновь ощутил какое-то странное беспокойство. Расплачиваясь за напиток, я одновременно размышлял, что же за напасть опять выбила меня из привычной колеи.
Внимательно осмотрев магазин, я не заметил ничего примечательного. Покачав головой и направившись к выходу, я внезапно понял, что причиной беспокойства стал пьяный бородатый старик, сидевший на ступеньках у дверей магазина. Торопясь к прилавку, я лишь мельком взглянул на него, а вот теперь ощутил, что мучительно вспоминаю, где я мог его раньше видеть?
Я быстро распахнул дверь. Бородач сидел на том же самом месте, тупо глядя на мой автомобиль. Присмотревшись повнимательнее, я с изумлением узнал в нём Нику Соколова, точнее, отца Никодима, ибо мой однокашник давно уже закончил семинарию и был рукоположен в сан. Тем непостижимее было его теперешнее состояние! Ещё будучи просто Никой Соколовым, он поражал всех твёрдостью характера и неприятием любых разновидностей порока, а уж после рукоположения…
Всё это, безусловно, требовало разъяснений. Я решительно направился к бывшему приятелю.
– Негоже, отче, срамить сан, – насмешливо бросил я.
– Изыди, – нехотя бросил он, не поднимая глаз.
– Негоже бесей тешить, – наставительно изрёк я. – Опомнись, отец Никодим, ты же не у себя дома, а почти в центре Первопрестольной.
Услышав своё имя, он тяжело поднял голову, уставившись на меня. Постепенно в его глазах появилось осмысленное выражение. Слабое подобие улыбки промелькнуло на опухшем лице, и он хрипло спросил:
– Алёшка? Выпить есть?
– Есть, есть… Вот только не хватит ли тебе, отче?..
– Горе у меня, – пробурчал он, и в глазах его прорвалась такая тоска, что у меня пропала всякая охота насмешничать.
– Поехали! – решил я, помогая ему подняться.
Не без труда запихнув ошалевшего батюшку в лимузин, я включил зажигание, а потом, бодро развернувшись, покатил домой.
– Куда ты меня везёшь? – вдруг засуетился мой пассажир.
– К себе!
– А мне говорили, что ты живёшь за городом! – беспокойно настаивал пьяный поп. В голосе его звучала тревога. Он явно чего-то боялся.
– Вообще-то прописка у меня в Москве, – объяснил я, – но живу почти всё время на даче, за городом. Однако сегодня я как раз еду на квартиру.
– Ну и ладно!
Он успокоился и задремал. Несколько минут мы ехали спокойно. В это время я следил за дорогой, почти перестав поглядывать на спутника. Это едва не стоило нам жизни. Отец Никодим вдруг истошно взревел и вцепился в руль. С огромным трудом мне удалось вывернуть из-под колес встречного МАЗа. Я уже открыл рот, чтобы рассказать алкоголику всё, что я о нём думаю, но ужас, написанный на его лице, заставил меня сдержаться. На всякий случай сбросив скорость, я теперь всю дорогу искоса приглядывал за своим пассажиром. К счастью, улицы в это время суток оказались почти пустыми, а ехать оставалось совсем немного.
Дома я сначала запихнул попа в ванну, а пока он плескался там, приготовил ужин. Душ благотворно подействовал на отца Никодима. Его по-прежнему пошатывало, но глаза смотрели вполне осмысленно.
– Может, кофе сварить? – поинтересовался я.
– Нет, – решительно возразил он. – Доставай водку.
– Тебе виднее, – пожал я плечами, предоставив ему desipere in loco 1 .
А потом мы пили. Я – мало и только коньяк, он – много и исключительно водку. Чем больше он пил, тем спокойнее становился. Мне даже показалось, что он трезвеет от выпитого. Но нет! Он накачивал себя до того состояния невменяемости, когда мучившие его боль и ужас притуплялись, а он впадал в полубессознательный транс.
1
Безумствовать там, где это уместно (лат.)
Около трёх часов ночи его вдруг прорвало. Тогда-то он и поведал мне свою историю. Совершенно невозможно передать интонацию и особенность выражений отца Никодима. К тому же рассказанное им содержало в себе столько неправдоподобного, что в трезвом состоянии он вряд ли решился бы рассказать это кому-нибудь. Суть его исповеди сводилась к следующему. Relata refero 2 .
Глава II. О чём поведал отец Никодим
Никодим Соколов с раннего детства обратился к Богу и вполне сознательно избрал для себя стезю священнослужителя. Окончив семинарию в Сергиевом Посаде, он получил небольшой приход где-то под Вологдой. Ещё во время обучения он обратил внимание на одну из прихожанок и вскоре обзавёлся любящей женой, которая через положенный срок подарила ему сына. Несколько лет всё шло превосходно, но душа его жаждала подвига, а в его приходе жизнь текла удивительно благостно.
2
Передаю то, что слышал (лат.)
Однажды, находясь по церковным делам у местного владыки, отец Никодим узнал о том, что в одном отдаленном приходе попы мрут, как мухи. Не успеет назначенный на это место священник разобраться и обжиться в доме, как его уже несут на погост. Владыко сознался, что весьма обескуражен такой неприятной закономерностью и вот уже в течение года не решался кого-либо направить в этот приход.
– Пошлите меня, владыко, – немедленно вызвался отец Никодим.
Архипастырю понравился порыв молодого священника, но он тем не менее принялся отговаривать моего однокашника: и приход-де там очень маленький, и дороги плохие, и от районного центра далече…