Дочери Сварога. Ярослава
Шрифт:
Охотники не понимают, почему нечисти становится все больше. Они просто не чувствуют нити судьбы. Ну, может, кроме Рода и Макоши, вместилищ которых уже давно не появлялось в этом мире. И не удивительно, Род пугает своими предсказаниями, а Макошь в свое последние явление такого натворила, что ее причислили к рангу близкому Чернобогу, воплощение которого по приказам БК подлежит немедленному уничтожению.
– Там мой ребенок! – вскричала женщина. Это единственное, что разобрала Ярослава в потоке кашля и причитаний той, которую, похоже, то ли вывели, то ли вынесли из дома.
В дом рванул какой-то мужчина.
Ярослава потерла пальцы о цветастое пончо, которое во время колдовства упало под ноги. Кончики ее тонких пальцев почернели. Так бывало уже пару раз после колдовства. Сажа затем легко смывалась или частично оттиралась.
Вот только, когда фигура спасителя приблизилась, Ярослава смогла узнать лицо, измазанное черными потеками слез. Пару раз и сама Ярослава так выглядела, и ее сестры, когда что-то с ведьмовством у волчицы шло не так. Огонь заставляет плакать всех.
Ярослава снова бросила пончо на землю и спрятала руки за спину, как будто скрытие испачканных фаланг спасет ее от разоблачения. Вряд ли он не понял, что использовалась огненная магия, которой обладать та, что считается Дарьяной не должна. По крайней мере не такой силы.
– Слушай, это я опять что ли огнем так?
Такой мощи? Глупости. Но Ярослава интенсивно закивала.
– Ну, конечно. Я же пути ветра, огонь подобной силы мне не подвластен.
Как же повезло, что ей попался неуч! Хотя удивительно. Конечно, Дарьяна и Лена не раз жаловались, что у охотников крупицы знаний того, что ведает каждая ведьма. Но не настолько же.
Слава перевела взгляд на мать, счастливо обнимающая своего ребенка.
– Пряталась?
– Ага. У детей вообще привычка прятаться в случае опасности, – Олег, сказав это, помрачнел.
– Ты не только ребенка спас, ты и себе работы уменьшил, – от радости, что ее не раскрыли, решила просветить Ярослава. – Ведь погибшие вне воли судьбы могут стать нечистью. Их душу-то еще не ждут, место ей не приготовили, как говорила моя мама. Вот они и скитаются, застряв в этом мире. И даже, когда уйти уже могли бы, их новое тело уже не отпускает. Но последнее уже говорят охотники. Наверно, как способ оправдать убийства часто очень даже сознательных существ.
Ярослава прикусила губу, вспомнив, что именно из-за убийств Олег хотел отказаться от охотничьей доли. Но никто не воспринял это всерьез. Большинство божественных сил требуют подвигов и приключений. Характер такой. Не всегда мы его сами делаем или воспитание. Иногда те божественные силы, которые в нас преобладают.
Вот растения у кого-то особенно активно цветут, так то силы берегини преобладают, наверно. Или тянет творить, а это, может, матушка Земля в душе отметилась. Во всех, даже в обычных людях есть сколько-то божественных сил. То, что и называют душой. Или то, что управляет душой. Даже чувствующие судьбу ведьмы не знали подробностей. Только познавшие Навь, наверно, могли рассказать чуть больше. Да и Навь – это не конец, а только перевалочный пункт. Для нечистых так – часть их сути. А что дальше – узнаешь в конце своего пути.
Вот и большинству богов основные черты характера силой прописаны. Она и направляет, и помогает, и наказывает. Последнее обычно своим уходом. И пусть боги не так уж часто жили дольше людей, но могли ведь. Сила продлевала жизнь и молодость. Да и некоторое ощущение могущества было приятным. Поэтому от того, куда тянет сила не отказывались.
Ярослава не была исключением. Кроме того, вся ее жизнь состояла из ведьмовства. У нее не было образования выше школьного и даже самой обычной работы. Да и просто это приятно вот так стоять, слушать приближающиеся мигалки скорой или пожарных. И понимать, что без тебя эта девочка на руках матери была бы уже мертва. Как от подобного отказаться? Уйти из охотников и потерять сестру?
Ни за что.
Значит нужно действовать на опережение. Ярослава сняла кольцо и повертела во все еще темных от копоти пальцах. У нее есть отличная идея.
Но ее сбил с мысли разговор, завязавшийся у пострадавшей с соседкой (наверное).
– А говорила я тебе провести уж, наконец, газ! А ты все со своей печкой маялась. Домаялась?
И такой торжественный взгляд был у подошедшей к испуганной матери, прижимающей к сердцу свое дитя. Черные от копоти, все в слезах от дыма и страха. Некоторым “я же говорила” важнее чужого горя. Ярославу всегда бесило подобное поведение. А вот лучше бы не говорила тогда, а промолчала. Или помогла чем. Например, деньгами или делом газ провести. Так, стоп, печка. Не так уж они опасны, как утверждает данная дамочка. Тут другое…
Домовые любят дома с печкой, а ежели если еще и хозяева понравятся – так вообще из всех домов такой и выберут.
Но нынче их столь мало. Что могло сподвигнуть домового сжечь свое жилище? Правил у них, конечно, много, как и у любой нечисти, но современность приучила быть терпимее к хозяевам.
– А ты все: атмосфера хорошая, атмосфера хорошая. Тьфу. Кто ж по такому дом присматривает? – не унималась тетка.
Точно домовой. Ярослава подошла к пострадавшим, когда уже и машина пожарных остановилась неподалеку. Но маленькая девочка опередила ее:
– Мама, а змейка спаслась?
И такое было выражение лица у матери. Стало очевидным, что та побледнела, несмотря на сажу на лице. Ярослава уже и спрашивать не стала. Убили. Или сильно повредили. Змеи у домовых в почете. И привечают их к хозяевам они на счастье. Более того, сами домовые могут обращаться в змей. Убийство змеи или нанесение ей вреда – самое страшное преступление для домовых. Но, к счастью, раз мать девочки тоже ее видела, то это, наверно, обычная змея. Значит, не домовой, и тот сейчас еще жив. Мало их осталось, жалко. Ярослава шагнула в сторону дома, но резко остановилась.