Договор на равных
Шрифт:
Пэнтелл запрокинул голову. Дерево лежало, словно стена, переходящая в гигантский купол обломанных ветвей тридцати метров высоты, или пятидесяти... или больше... Кора гладкая, почти черная. Полуметровые блестящие листья всех цветов.
– Представьте только, это огромное дерево...
Молпри нагнулся и подобрал обломанный корень.
– Эта огромная деревяшка,- передразнил он,- поможет вправить тебе мозги...
– Помолчи, Мол.
– ...бродило по планете больше десяти тысяч лет назад, когда еще было животным. Потом инстинкт привел его на эту скалу и заставил начать растительную
– Чушь!
– фыркнул Молпри.
– Такова была участь всех самцов его вида, чья жизнь не прерывалась в молодости: вечно стоять на утесе, как несокрушимый памятник самому себе, вечно помнить краткую пору юности...
– И где ты набрался этакой хреновины?
– вставил Молпри.
– И вот на этом месте,- продолжал Пэнтелл,- окончились его странствия.
– 0'кэй, Пэнтелл, это очень трогательно. Ты что-то говорил о его ценности.
– Капитан, дерево еще живое. Даже когда сердцевина погибнет, оно будет отчасти живо. Его ствол покроется массой ростков - атавистических растеньиц, не связанных с мозгом. Это паразиты на трупе дерева - та примитивная форма, от которой оно произошло, символ возврата на сотни миллионов лет назад, к истокам эволюции...
– Ближе к делу.
– Мы можем взять образцы из сердцевины. У меня есть книга - там описана вся его анатомия: мы сумеем сохранить ткани живыми! Когда вернемся к цивилизации, дерево можно будет вырастить заново - и мозг, и все остальное. Правда, это очень долго...
– Так. А если продать образцы?
– Конечно, любой университет хорошо заплатит.
– Долго их вырезать?
– Нет. Если взять ручные бластеры...
– Ясно. Неси свою книгу, Пэнтелл, попробуем.
Только теперь дерево осознало, как много времени прошло с тех пор, когда в последний раз близость янды-самки заставила его производить споры. Погруженное в свой полусон, оно не задумывалось, отчего не стало слышно споровых братьев и куда исчезли животные-носители. Но стоило ему задаться этим вопросом - и все тысячелетние воспоминания мгновенно прошли перед ним.
Стало понятно, что ни одна янда не взойдет уже на гранитный мыс. Их не осталось. Мощный инстинкт, запустивший механизм последнего размножения, работал вхолостую. С трудом выращенные глаза на черешках напрасно оглядывали пустые дали карликовых лесов, активные конечности, которые должны были подтащить одурманенных животных к стволу, висели без дела, драйн-железы полны, но им не суждено опустеть... Оставалось только ждать смерти.
Откуда-то появилась вибрация, затихла, началась снова. Усилилась. Дереву это было безразлично, но слабое любопытство подтолкнуло его вырастить чувствительное волокно и подключиться к заблокированному нервному стволу.
Обожженный мозг тотчас отпрянул, резко оборвав контакт. Невероятная температура, немыслимая термическая активность... Мозг напрасно пытался сопоставить опыт и ощущения. Обман поврежденных рецепторов? Боль разорванных нервов?
Нет. Ощущение было острым, но не противоречивым. Восстанавливая его в памяти, анализируя каждый импульс, древомозг убедился:
Дерево поспешно окружило поврежденный участок слоем негорючих молекул. Жар дошел до барьера, помедлил - и прорвал его.
Надо нарастить защитный слой. Тратя последние силы, дерево перестраивало свои клетки. Внутренний щит упрочился, встал на пути огня, выгнулся, окружая пораженное место... и дрогнул. Слишком много он требовал энергии. Истощенные клетки отказали, и древомозг погрузился во тьму.
Сознание возвращалось медленно и трудно. Огонь, должно быть, уже охватил ствол. Скоро он одолеет барьер, оставшийся без подпитки, доберется до самого сердцемозга... Защищаться было нечем. Жаль - не удалось передать споры... но конец неизбежен. Дерево бесстрастно ждало огня.
Пэнтелл отложил бластер, сел на траву и отер со щеки жирную сажу.
– Отчего они вымерли?
– вдруг спросил Молпри.
– От браконьеров,- коротко ответил Пэнтелл.
– Это еще кто?
– Были такие... Убивали деревья ради драйна. Кричали, что янды опасны, а сами только о драйне и думали.
– Ты можешь хоть раз ответить по-людски?
– Молпри, я тебе никогда не говорил, что ты мне действуешь на нервы?
Молпри сплюнул, отвернулся, но снова спросил:
– Что это за драйн такой?
– У яндов совершенно своеобразная система размножения. При необходимости споры мужского дерева могут передаваться практически любому теплокровному и оставаться в его орга низме неограниченное время. Когда животное-носитель спари вается, споры переходят к потомству. На нем это никак не сказывается, вернее, споры даже укрепляют организм, исправ ляют наследственные дефекты, помогают бороться с болезнями, травмами. И срок жизни удлиняется. Но потом - вместо того, чтобы умереть от старости - носитель претерпевает метамор фозу: укореняется и превращается в самый настоящий янд.
– Больно много говоришь... Что такое драйн?
– Дерево испускает особый газ, чтобы привлечь животных. В большой концентрации он действует как сильный наркотик это и есть драйн. Из-за него погубили все деревья. Янды, мол, могут заставить людей рожать уродов,- ерунда все это... Драйн продавался за бешеные деньги - вот и вся хит рость.
– Как его добывают?
– А тебе зачем? Но Молпри смотрел не на него, а на книгу, лежащую в траве.
– Там написано, да?
– Тебя это не касается. Голт велел тебе помочь вырезать образцы, и все.
– Голт не знал про драйн.
– Чтобы собрать драйн, надо убить дерево. Ты же не мо жешь.
Молпри нагнулся и поднял книгу. Пэнтелл кинулся к нему, замахнулся и промазал. Молпри одним ударом сшиб его с ног.
– Ты ко мне не суйся, недотепа,- процедил он, вытирая руку о штаны.
Пэнтелл лежал неподвижно. Молпри полистал учебник, нашел нужную главу. Минут через десять он бросил книгу, подобрал бластер и взялся за дело.
Молпри вытер лоб и выругался. Прямо перед носом проско чила членистая тварь, под ногами что-то подозрительно шур шало... Хорошо еще, что в этом поганом лесу не попадалось ничего крупнее мыши. Паршивое местечко - не приведи бог тут заблудиться!