Доигралась
Шрифт:
– Нет, - Алисе жутко хотелось бросить ему в лицо какое-то ругательство, но она сдержалась. Сильнее сжала руками пиджак, а потом даже улыбнулась. – Не хочу босыми ногами стоять на кафеле, и была бы очень благодарна, если ты помог бы мне удержать равновесие, пока я буду сушить…
Артем опять посмотрел на нее, как на идиотку. Теперь это уже даже не задело. Господи, какая разница, что о ней думает посторонний человек? Главное, чтоб он сделал то, что нужно ей.
И он сделал. Подошел, шутливо поклонился, предлагая руку. Алиса схватилась за нее только после того, как он подметил, что она кривится. И схватилась-то не нормально, ладонью, а двумя пальчиками, будто брезгуя… сняла с ноги полусапожек, накрутила на руку с десяток салфеток, запихнула в обувь, а потом подставила его под теплую струю воздуха, радуясь тому, как Артем напрягается. Ему явно не нравилось то, чем приходится заниматься, и слушать рев фена тоже не сильно нравилось, и то, что она специально скатывает рукава пиджака, сминая ткань скорей всего подбешивало…
– Все? – но нужно отдать ему должное – он спокойно выдержал десять минут пытки одним сапогом. Даже слова не сказал… Бедняга не знал, что Алиса настроена более чем решительно.
– Нет, еще второй, - девушка мило улыбнулась, опустила ботинок на пол…
– Дальше – сама. – Правда надолго терпения не хватило. Он выдернул руку, направился к двери. Если раньше ему казалось, что это напоминает форменное издевательство, теперь Артем в этом не сомневался. Точно издевается.
– Ты пиджак забыл… - и об этом напомнила только тогда, когда он дернул ручку двери тоже специально. Вот же ж…
Сжав челюсти, Артем развернулся, направился обратно. Смотрел на нее, понимал, что она-то собой отчего-то жутко довольна, и злился. Следил за тем, как она медленно стягивает с себя его пиджак, продолжая еле заметно улыбаться, и жутко хотел эту самую улыбку стереть. Только стереть так, чтоб она еще долго не решалась играть в подобные игры.
Он подошел вплотную, Алиса вытянула вперед руку с пиджаком, но забрать не дала. Он дернул, она придержала. Снова дернул, снова придержала. Артем рыкнул.
– Думаешь, мы в детском саду?
– Думаю, ты бесишься, - а теперь Алиса уже совершенно откровенно улыбалась.
– И тебя это радует?
– Очень.
– Не боишься нарваться?
– На что? – девушка разжала пальцы, пиджак перекочевал к владельцу. Вот только если она надеялась, что это заставит Артема отступить, ошиблась. Он набросил пиджак теперь уже на себя, а потом сделал еще один маленький шажочек к ней. Захоти она отодвинуться – пришлось бы вжаться в стену.
– Я же преступник, сама сказала… - Артем склонил голову, спокойно заглядывая в лицо девушки.
– И повторить могу. Преступник.
– А сама ты тогда кто? Раз провоцируешь преступника?
– Никто тебя не провоцирует, - долго она не выдержала, выставила вперед руку, уткнулась в грудь, чуть надавила, явно прося отступить, но Артем не послушался.
– Да? – еще ближе подошел. Теперь их разделяла только рука.
– Да.
– Ты что, трясешься? – сейчас Артему хотелось немного отомстить за ее издевательства. И он даже, кажется, понял, как лучше всего это сделать.
– Я? – ее почему-то действительно начало потряхивать, но признаваться в этом Лиса не собиралась. – Конечно, нет. С чего мне трястись?
– Не знаю, может, от страха, - еще полшажка в ее сторону. – А может, и по другой причине.
– Ты очевидно больной, - Алиса вскинула на него мятежный взгляд, а потом попыталась прошмыгнуть в сторону. Артем этот ее план раскусил, преградил дорогу.
– Нет, просто ты постоянно путаешь оригиналы с заменителями и заигрываешься. Сначала клубничный десерт, теперь считаешь меня каким-то очень добрым преступником, который станет терпеть твои прибабахи. Запомни, Алиса, не играй с тем, с чем не в состоянии справиться самостоятельно. Иначе, выглядишь глупо.
Что-что, а позволять ему себя вычитывать девушка не собиралась. Его слова задели. Больно. Наверное, даже сильнее, чем он рассчитывал.
– Да пошел ты, - не сдержавшись, девушка толкнула его в грудь. Артем даже отступил, позволяя себя обойти. – Кем ты себя возомнил? Тебя развести легко, как младенца, а строишь из себя непонятно что… - Лиса смерила его гневным взглядом, развернулась, собираясь гордо удалиться. Час для Саши она выиграла. Может, чуть меньше. Но вполне достаточно, чтоб решить кое-какие проблемы без пристального внимания Артема. А больше находиться с ним в одной комнате она не хотела.
Если бы он еще был такого же мнения.
Ее дернули за руку, вновь впечатывая в стену, опять прижались вплотную, поддели подбородок, не давай увернуться.
– Значит, развести меня легко?
– Как мальчика.
– Ну-ну… А знаешь, что мальчики делают с девочками, которые пытаются их развести?
– За косички дергают?
– Да, скорей всего те мальчики, которые попадались тебе, на большее не способны.
– А ты, значит, способен? – вот теперь Алиса понимала, что провоцирует его. Понимала, но остановиться не могла. Совсем. Смотрела в глаза, чувствовала, как он прижимается все сильней, знала, что пора притормозить, извиниться, но продолжала выводить из себя.
– Опять ты нарываешься, - на попятные пошел он. Резко оттолкнулся, хотел отойти.
– Я почему-то так и думала, - и опять ей стоило промолчать. Не задевать мужское самолюбие. Заткнуться и проследить взглядом за тем, как он выходит, но язык иногда идет впереди мозга.
– Ну все, - что такое это «ну все», популярно объяснять Алисе не спешили. Просто снова прижали, она даже пискнуть не успела, как ее эффективно заткнули, как-то очень уж жестко целуя. Она не любила, когда мужчина мямлит, показушно нежничает и сомневается, но у Артема получилось слишком уверено.
Такое впечатление, что он собрался целовать, пока она не попросит о пощаде, а то и не сползет к ногам без чувств, и она, наверное, сползла бы, потому что даже дышать было тяжело, так тесно он прижимал ее к стене.
– Ты охренел? – охренел ли он, Алиса не знала, но сама точно охренела. Вот теперь понимала, как именно нужно изображать приступ удушья, потому что после его поцелуя чувствовала себя бегуном-марафонцем.
Артем отпрянул так же резко, как до этого притянул к себе. И дышал тоже тяжело. А еще пытался на нее не смотреть. Вряд ли из-за накатившей нежности. Скорей боялся, что таки убьет.