Док. Филант. Финальный бой
Шрифт:
Отсюда мне было видно всё!
Я взял в прицел дальнего от меня боевика, который вынул гранату. Затаив дыхание, плавно выжал курок, получив уже давно привычную отдачу в плечо. Боец двинулся, и вместо головы я попал в горло. Перебив позвоночник, пуля улетела дальше. Пальцы парня разжались, выпустив гранату на свои ноги, в другой руке была зажата чека. Не дожидаясь взрыва, я перевёл прицел на второго и, кажется, последнего, который длинными очередями буквально поливал свинцом моих товарищей, не давая высунуть тем и носа, пятился к открытому
Первый выстрел выбил фонтанчик пыли прямо у его ноги. Человек в форме вскинул вверх голову вместе с дулом своего автомата. Справа жахнула граната его товарища. Поправка прицела, я взял чуть выше и попал чётко в глаз, разворотив затылок с чавкающим звуком, окрасив стену за его спиной, в то же мгновение почувствовал ощутимый толчок в левое плечо. Рука тут же онемела. Шаря взглядом по округе, проверяя наличие очередного врага, включил свой скан. Вблизи от нас никого — пусто. А вот за домом напротив меня ощутил человек двадцать, да и стрельба слышалась отчётливо. Кровавое пятно вновь привлекло моё внимание, и в голове всплыл психологический тест: — «Что вы видите на этой картинке?» — Я усмехнулся, — «Бабочку, бля!».
Услышав условный звук, заглянул вниз, под окно, и чуть не вскрикнул от пронзительной боли в плече и груди.
Кир махнул рукой, мол, идём дальше.
Затянув специальный шнурок на рукаве (вшивают в форму, как раз для таких случаев), я спустился к друзьям. Все живы и почти целы. У Прапора кровила лысина, но несильно, видать, мелкими осколками посекло, а Торос то и дело вытирал рассечённую бровь, кровь от которой заливала глаз, мешая полноценному обзору.
— Что? — кивнул Кир на мою руку.
— Не знаю пока, но, вероятно, сквозное.
— Ходу, ходу, потом раны зализывать будем! — сказал Прапор громким шёпотом и кивнул, призывая нас к дальнейшему передвижению.
Наконец-то, выскочив к нашему «Комбату», выдохнули с облегчением, найдя его в целостности и полном одиночестве. Влетели в салон и рванули назад подальше от чужих разборок. У них свои проблемы, а у нас свои, и впрягаться, рисковать жизнью, помогая непонятно кому, ни у одного из нас и мысли не возникло.
Отъехав достаточно далеко, так, что даже выстрелов слышно не было, остановились в ожидании Мухи, тем временем я занялся врачеванием ран.
— Да тише ты, эскулап хренов! — шипел от боли Торос, которому я шил бровь. — Смотрю, ты у Армана уроки по пыткам брал?
— Брал-брал, сиди смирно, не дрыгайся… всё, готово. Красава! — усмехнулся я, глядя на несчастного Тороса. Он скривил от боли физиономию с большущим, набирающим насыщенный цвет фингалом. Пострадавший глаз почти закрылся от опухоли.
— Не лапай! — одёрнул я его руку, которая уже было потянулась к свежей ране. — Ща пластырем заклею, и свободен.
— Прапор, — обратился я ко второму подбитому, — давай лысину сюда, гляну, мозг не задело?
— Шутник! — иронично хмыкнул Прапор и уселся на пластиковый ящик.
Себя я подлатал в первую очередь. Ранение сквозное, но кости целы, так что мне сильно повезло. Кир, благодаря своей защите, остался совершенно невредим и сейчас торчал на крыше нашего «Комбата», осматривая окрестности.
— На, на память. — положил я на ладонь Прапора сантиметровый кусок железа. — В кость зашёл, ещё немного и…
— Но не пробило же?
— Не, не пробило.
— Ну, и хер на него, живы будем, не помрём, — хмыкнув, дёрнул он щекой. — Штопай давай, да поехали. Вон, идёт альбинос наш. Интересно, чего это у него такая рожа довольная?
— Скреббершу нашёл, — хихикнул Торос.
— Я всё слышу, — раздалось в гарнитуре. — Чего расселись, ночь скоро. — Муха, с ходу запрыгнув в машину, развалился на одном из задних кресел.
Вид у него и вправду был очень счастливый.
Унылые улицы, поросшие зеленью и укрытые обрушенными временем, без реноваций строениями потянулись дальше.
— Вот же ж, чёрт! — зло стукнул Прапор по рулю ладонью.
Наш маршрут упёрся в широченный, четырёхполосный мост, край которого потерял опору, погрузившись в воду. Обрушился сам или кто помог, нам никакой разницы не было, факт на лицо: проезда нет.
— Замечательно! Просто замечательно, — буркнул Кир себе под нос.
— И чё делать будем? — Выглянул Торос из-за плеча Прапора, облокотившись на спинку водительского сидения.
— Пешком поплывём! — ответил Прапор с раздражением.
— Эх, ща бы ту машинку, — мечтательно вздохнул Торос, — которые у тех чуваков были, помните их командира, который ещё в шмотках кирдовских ходил?
— А, Шатун что ли? — вспомнил я имя командира той группы.
— Ага, точно, он. Вот интересная конструкция, нам бы сейчас такая ох как пригодилась бы, — продолжил мечтательно вздыхать Торос.
— А бы да кабы, лучше бы карту где нашли, а то ща думай, в какую сторону рулить. — буркнул Прапор, осматриваясь по сторонам.
— Ты, думаешь, тут бумага могла выжить? — усмехнулся Кир, — оглянись! — показал он рукой в окно, где буйствовали тлен, разруха и ядовитая зелень. Достал из кармана старую немецкую монету и, подбросив её в воздух, поймал и зажал в кулаке, глянул на Прапора и хитро так прищурился.
— Ну, давай уже, показывай, — сказал Прапор, хмыкнув.
— Орёл!
— Ну, орёл, так орёл. — и повернул руль вправо.
Видимо, действо с монетой происходило далеко не впервые, и старинные друзья очень хорошо знали правила этой «игры».
— Река, это плохо, — вздохнул Торос.
Мы с ним сидели сзади, наблюдая за округой сквозь небольшие окна.
— Гнилое всё в этом городе, и мосты все сгнили давно. Где гарантия, что очередной не провалится под нашей машиной? Знали бы, что тут река, вообще бы не сунулись. — Ворчал Торос себе под нос, заметно нервничая.
— Харе там жути нагонять, — крикнул сидящий за рулём Прапор. — Раскаркался!