Док. Филант. Финальный бой
Шрифт:
Слева от Чибиса над камнями быстро мелькнула чья-то фигура, и в разбегающихся Эмберцев полетела граната. Ущелье снова наполнила пулемётная и автоматная трескотня.
— Свои! Живы! — закричал, пугаясь собственного голоса, командир.
Он попытался перезарядить автомат, но не смог — руки его не слушались.
Взяв подготовленную гранату, он зубами выдернул кольцо. Бросок получился слабый, рвануло рядом, засыпав парня каменной крошкой.
— Ничего, — подумалось ему, — зато будут знать, что мы ещё живы и просто так не дадимся!
Слева
— Свои, свои! — услышал он голос Баркаса. — Не стреляй! Фух! Немного не успели!
В одной руке кряжистый мужик, заросший недельной щетиной, держал автомат без магазина, а второй волок за шиворот упирающего и скулящего Бритого. Тот мычал что-то нечленораздельное и, поскуливая, трясся, тараща обезумевшие глаза.
— Вот, среди камней нашёл, — кивнул Баркас на Бритого, прижимая того к земле. — Сокола и Мазика бросил, они оба убиты. Глазастый себя гранатой подорвал, чтобы живым не взяли, да с собой четверых прихватил, а этот… — Баркас презрительно скривился, глянув на вояку с мокрыми штанами, зло плюнул и крепко выругался, не забыв того слегка пнуть коленом.
— Где остальные? — с холодком в груди спросил командир, заранее предчувствуя ответ.
— Там ползут, не успели мы чуток, ты без нас встречу начал. Я, как пальбу услышал, вперёд рванул, — на удивление спокойно ответил Баркас. — Мангуст ранен, и Норд ему помогает. — Баркас покосился на продолжающую движение колонну и в сторону ожидаемых ребят и, заметив, как ползком один дотянул другого до границы перед открытым пространством, понял, что дальше им таким темпом не пройти.
«Пехота» попряталась, постреливая из укрытий, техника, несмотря на обстрел, упрямо шла вперёд, давая шанс на жизнь идущим позади.
— Что, шкуры, кислятиной запахло?! — с усмешкой проорал Баркас из-за камня и швырнул очередную гранату.
— Патронов нет, — усмехнулся вояка. — И гранат всего две осталось, но ничего, продержимся, ведь?
— С таким арсеналом ещё раз Рейхстаг можно взять, — нервно хохотнул Чибис, протягивая товарищу свой магазин, и тут же зашипел от пронзительной боли, потревожив рану.
Баркас бросил короткий взгляд на разгрузку парня.
— Бери, бери, у меня в пистолете ещё кое-что есть. Да и гранаты остались. Так что, живём.
Эмберцы, интенсивно постреляв и вдоволь наругавшись, притихли, что-то снова замышляя. Справа, за прямоугольной глыбой кто-то жалобно кричал, причитая, переходя то на отборный мат, то на стоны и всхлипы.
Слева за камнем мелькнула лохматая голова Жулика.
— Эй, принимай гостей! — обозначился он, чтобы по случайности не словить пулю от своих же. И тут же прыгнул спиной вперёд, в полёте пустив короткую очередь из пулемёта, завалился, проехав по земле полтора метра, и быстро-быстро заработал ногами, окончательно заползая за укрытие. Благодаря развитому дару Силы парень мог справиться
Баркас, ухватив парня за шкирку, подтащил ближе к середине, деловито посмотрел на почти ещё мальчишку, одобрительно хмыкнул и встал с краю, прикрывая того от бокового попадания. Снова глянул на лежащих поблизости своих бойцов, кивнул им.
— У Эмберцев отжал! Патронов в коробке почти сто штук, — радовался лохматый паренёк с торчащими во все стороны волосами, горящими глазами поглядывая на старших. — А ещё вот это, — показал он Баркасу две разгрузки с убитых противников. — Тут тоже патроны и гранаты, — и, громко шмыгнув носом, добавил: — Ща постреляем!
Чибис с Баркасом переглянулись и оба посмотрели на парня.
— Давай, — кивнув, сказал Чибис Баркасу и, хлопнув паренька по плечу, сказал уже ему: — Стреляй. Не подкачай.
Два бойца исчезли, а третий открыл прицельный огонь, не давая высунуться врагу. Вскоре под глыбой появилось четверо защитников Парадиза, а вместе со стреляющим пареньком — пять.
— Ты какого хрена тут делаешь?! — наконец-то, уняв боль и напившись живца, восстанавливая силы после вылазки, спросил парня Чибис.
— Там наши идут. Я слышал их, а у вас дела — дрянь. Добыл всё, что смог и к вам на поддержку.
Баркас, тем временем подтащивший раненого бойца своей тройки, взялся перевязывать тому простреленное плечо, меняя промокшую насквозь повязку на новую, предварительно вколов ещё одну дозу спека. Получилось неважно, рана на выходе зияла ужасной дырой, и он постоянно чертыхался.
Второй боец, устало прислонившись спиной к холодной глыбе, обняв свой автомат, Норд постоянно сплёвывал кровь, бросая настороженные взгляды во все доступные в данном положении стороны. Во время ночной схватки ему рассекло щёку и пулей выбило несколько зубов.
Бледный Мангуст, потерявший слишком много крови, лишь бредил и глухо стонал.
Плотная стена тумана, из которой ещё выбегали люди и показалась морда БТРа, заискрилась беззвучными молниями. Бронемашина резко остановилась, так и не выехав полностью. Упавшего бойца, вынырнувшего из тумана последним, двое товарищей подхватили под руку и за шкирку потянули. Он истошно заорал и обмяк, на камнях остались две широкие кровавые полосы. Безногого бедолагу дотащили до ближайшего укрытия, где и засели, не поднимаясь выше.
— С ребятами что? — спросил Чибис Жулика, наблюдая за происходящим.
Парень пристраивал в камнях пулемёт.
Наступившее затишье подозрительно затягивалось. По округе разносились только звуки работающей техники и голоса раненых. Командира снова колотил озноб. Глаза всё чаще застилала молочная пелена, он достал флягу.
— Живы, — ответил Жулик, не поворачиваясь. — Оба ранены, Спортсмену ногу задело. (Получил своё имя из-за того, что, будучи свежаком, умудрился смыться от бегуна). А Жгут без сознания.