Доказательство чести
Шрифт:
В четыре двадцать он дал администратору сто долларов и попросил микрофон с караоке. Браток согнул о шею держатель микрофона, поднял со сцены стул и уничтожил им весь интерьер бара. После он пил что-то прямо из графина, бил кого-то не по злобе, потом вдруг оказался на кухне, где пытался склонить к сексу повариху, обжег руку о плиту, после чего направился в туалет, не нашел там писсуаров, стал скандалить и требовать сантехников. Его проводили в соседнюю дверь. Виталька писсуары обнаружил и о сантехниках забыл.
Потом свет погас, а когда включился, Штука обнаружил
«Мерседес» стоял там, где браток и предполагал, — около крыльца заведения. Бросать машину он мог где угодно, ибо все жители города очень хорошо знали, кому она принадлежит. В Екатеринбурге до сих пор не нашлось ни одного идиота, который решился бы выдавить у «мерса» форточку и выдернуть магнитолу. Не говоря уже о том, чтобы угнать саму машину.
Виталька уселся на сиденье, безумно поглядел по сторонам. Пятиминутная привязка к местности не дала совершенно никаких результатов. Точно так же, как и процесс проникновения в глубину собственной памяти. На данный момент перед его глазами стояли занавески в серебряную клеточку, троящийся экран телевизора и тощие груди танцовщицы, дергающиеся над ним. Это означало, что секс все-таки был.
Кусков плюнул на асфальт, занес ноги в машину и включил зажигание. Он решил, что надо выехать на большую дорогу. А там уж можно будет сообразить, где он находится и как с этого места добраться до дома.
Виталька медленно выехал со двора, стараясь совместить в одно целое все одинаковые объекты, множащиеся перед глазами. Наибольшую трудность представлял проезд между шестью колоннами, преградившими машине путь на улицу. Проклиная сталинский социалистический ампир, Виталька разделил шесть на два и аккуратно протиснулся между третьей и четвертой колоннами. Иначе говоря, между двумя имеющимися в наличии.
Район он не узнавал. У него возникло такое чувство, будто эта тощая шлюха из свердловского кабака увезла его куда-то, как минимум в Казань, там изнасиловала и бросила.
Он вырулил на середину проспекта, который по-прежнему не узнавал, и тут в двухстах метрах от него, впереди по курсу, засветились фары встречной машины. Виталька собрался, проявил чудеса концентрации и подумал снова. На этот раз его мысль сводилась к тому, что было бы очень хорошо, если бы встречное авто принадлежало не райотделу полиции или ГИБДД, что гораздо хуже.
От районников можно откупиться, сунуть двести долларов и при этом даже не помнить, как тебя зовут. А эти фраера со светоотражающими надписями на спине обязательно поведут к машине и начнут составлять протокол. Потом опять придется валить к заместителю начальника городского ГИБДД и отстегивать ему штуку баксов, чтобы он похерил протокол. Пьяным Виталька ездил часто, попадался тоже едва ли не каждый день, за что и платил. Так погоняло Штука и приклеилось к нему навеки.
Вглядевшись,
Однако смутное сомнение, отступившее в первый момент, снова стало возвращаться. Этот ублюдок на иномарке ехал навстречу Штуке по одной с ним полосе.
— Подлец! Пьяный он, что ли? — Как только Кусков открыл рот, салон мгновенно заполнился непереносимой концентрацией водочного перегара.
На всякий случай Виталька посмотрел на дорогу из бокового окна. Вполне вероятно, что по встречной ехал именно он. Однако проверка показала, что это не так. Виталька-то как раз являлся добросовестным участником дорожного движения, а нарушителем был тот, встречный.
Браток на всякий случай сбросил скорость и пару раз перевел ближний свет фар на дальний. Если водила напротив зазевался, то это лучший способ вернуть его с небес на дорогу.
Поразительное хамство! Встречный урод на иномарке не придумал ничего лучшего, как ответить Витальке тем же.
— Не в Японию ли эта шалашовка меня завезла? — прошипел Штука.
Подчиняясь какому-то импульсу, понятному одному ему, он добавил газу, вывернул руль влево и перестроился на полосу встречного движения. Владелец мощной, стремительно приближающейся иномарки, вероятно, понял, что происходит что-то не то. Он опомнился и вернул машину на свою полосу, то есть опять на встречную для Витальки.
— Ну, не сука ли, а?! — Кусков вскипел, прижал педаль подачи топлива к полику и вывернул на правую полосу, как оно и положено на дорогах России.
Он почти протрезвел. В тот момент, когда до столкновения оставалось чуть более двадцати метров, владелец встречной иномарки, разогнавшейся до сумасшедшей скорости, понял, что аварии не избежать, если снова не вернуться на встречную. На этой полосе они с Виталькой оказались практически одновременно.
— Ну, падла! — успел рявкнуть Кусков. — Жив останусь — в клочья порву!
Он отчаянно рванул в сторону от уже приблизившейся машины.
Удар! Хлопок мгновенно раздувшейся подушки безопасности!
Тишина.
Свист за окном.
Еще удар!
Звон стекол, лязг ломающихся металлических частей машин!
Его «Мерседес» пару секунд катился по какой-то идеально ровной поверхности, потом остановился.
После свиста, раздавшегося за окном, Виталька Кусков был уже без сознания от динамического удара.
В его мозгу, почти насмерть отравленном алкоголем, мелькнула последняя мысль:
«Если перелетел, значит, все хорошо».
Когда Виталька открыл глаза, он совершенно не понимал, где находится и что с ним произошло. Браток выбрался из-под подушки, с трудом открыл дверь и сразу уткнулся во что-то мягкое, пахнущее новью. Еще воздух благоухал бензином, но это не в счет. Привыкнув к темноте, Кусков пощупал лобовое стекло своей тачки и понял, что на нем нет даже трещины.