Доктор 3
Шрифт:
Мелкий: Не продолжай. Понял.
Лена: Во-во… Он, зная тебя, тебя просто разыграл и не стал тебе ничего объяснять, чтоб времени не тратить. Потому и сказал, чтоб ты мне отдал. А ты купился, хи-и-и-и :-)
Мелкий: М-да уж… Не понятно, что делать с деньгами. По всем правилам, категорически не правильно взять себе. И присвоить. Так… Лови перевод на карту. Наличные оставлю себе. С тем, что на карте, делай что хочешь. Целую.
Лена: СТОП! Ещё не переводил?
Мелкий:
Лена: Тогда лучше увеличь призы на эту сумму. На своё усмотрение. Считай, что банк вошёл в долю в награждении и выступил одним из спонсоров на сто баксов, хе-хе, в моём лице.
Мелкий: Принял.
Никакой олимпиады, конечно же, на следующий день не происходит. Как и через день, и даже через два.
Я не стал охлаждать энтузиазм Филина и Компании сразу, но лично мне было понятно, что согласование ТАКОГО объёма действий с ТАКИМ количеством людей за сутки никак не провернуть. Вон даже наша директриса как пашет. А она не одна, ещё директора НИШа надо интегрировать. Плюс университет с заведующим кафедрой, который никак не меньше нашей директрисы занят.
В итоге, конец недели и начало следующей выглядят разнообразными до гротеска: театр с москвичами, на которых так рвётся весь бомонд, включая Лену. Но в первую очередь идут старшеклассники, которым оно вообще не интересно, чтоб сказать мягко. Я о себе в данном случае.
Олимпиада по математике на следующий день, которая технично превратилась в тотализатор, но никто не против: в родительском чате эту тему обсуждали. Потом создали общий родительский чат с НИШем, раз такой повод. Потом подключили в него двух директоров, которые, правда, тут же оттуда самоудалились. В итоге, родители пришли к конструктивному выводу: если их шестнадцатилетние чада возьмут из бюджета два доллара на выходной день, и целый день проведут в нашем лицее (!), соревнуясь друг с другом в математике (!!!), то они, родители, готовы выделять деньги в десять раз больше и каждый выходной. Особенно с учётом присутствия заведующего кафедрой из Национального университета, который будет эти соревнования судить.
Мне об этом сказали по секрету, так как у меня нет тут родителей, которые бы в этом чате чатились. А бабушка с дедушкой с мобильными телефонами не дружат.
В итоге, на наш канал подписалось ещё сколько-то родителей, точные данные учитывает Юля и её девочки.
— Мелкий, а ну-ка покажись, в чём ты намылился? — раздаётся из большой спальни голос Лены, где она уже два часа вертится перед зеркалом.
— Ну смотри, — уныло отвечаю ей, входя в комнату.
— Ты меня решил до инфаркта довести?! — Лена едва мажет по мне взглядом, но это не мешает ей предъявить претензии. — Немедленно переоденься в костюм!
— Ты ещё скажи, галстук завязать, — не до конца веря в происходящее, полуспрашиваю у неё.
— Само собой. Только я тебе его сама завяжу, — ничуть не шутит Лена.
— Вот что-то меня сейчас тянет начать ныть, — откровенно сообщаю, растирая шею ладонью. — И задать сакраментальный вопрос: а зачем оно нам вообще надо…
— Так, отставить. — Абсолютно серьёзно командует Лена. — Я эту оперу знаешь сколько ждала?
— Знаю. Две недели, ровно с того момента, как я сам по дурости тебе о ней сообщил, — бормочу уныло. — После того, как в школе нас развели, как баранов, и сказали, что явка обязательна.
— Так, Шурик, я поняла. А пойдём-ка вместе к твоему шкафу, — Лена берёт меня под руку и буксирует к шкафу с моей одеждой, который стоит в «малой» спальне.
Итогом нашего визита в мой шкаф оказываются костюм, рубашка и галстук, в которые я облачаюсь вместо шортов и футболки. Галстук выбирает и собственноручно завязывает сама Лена.
Она, правда, выглядит ещё более пафосно, но ей вообще идут вечерние платья. Наверное.
— Ты же хотел меня потроллить? — спрашивает Лена перед выходом, бросая очередной последний взгляд на нас в зеркало и прихватывая меня под руку, чтоб оценить внешний вид в паре. — Ты же не собирался действительно заявиться на такое мероприятие в шортах?
— Ну, если тебе так легче, считай, что да, — отвечаю ей дипломатично, чтоб не огорчать на ровном месте лишний раз.
Не буду говорить ей, что опера — это давно устаревший и вид, и канал обмена информацией. С моей точки зрения, абсолютно в наше время неактуальный, когда уже есть интернет. И гораздо большие массивы информации, чем эта дурацкая музыка на мотивы Пушкина, можно потреблять с гораздо большей скоростью.
Чем ждать, пока все певцы допоют своё, а оркестр доиграет всё, что положено.
— Ну хорошо, — задумчиво кивает Лена, оглядывая меня со всех сторон ещё раз. — А то водитель будет одет лучше, чем ты полчаса назад.
— А мы разве не на тебе? — водителю я удивляюсь.
— Боже упаси, — открещивается Лена. — Не тот случай.
— Почему? — продолжаю не понимать я.
— А впрочем, пять минут ещё есть. Надо же начинать тебя когда-нибудь отёсывать, — говорит Лена якобы сама себе, при этом показывая язык мне. — Первое: ты за руль сесть не можешь, возраст и права, согласен?
Молча киваю в ответ.
— Второе: я в вечернем платье за руль не полезу. Это дурной тон, просто поверь на слово.
— Запомнил. Не силён я в этикете, тысяча извинений. — Я действительно об этом не подумал.
— Третье. Сколько раз ты был в нашем оперном театре, который академический и имени Лермонтова, за последние пять лет? — Продолжает допрос Лена, попутно удаляя с моего пиджака несуществующие соринки и вращая меня перед собой на манер веретена.
— Ни разу, — отвечаю ей с чистым сердцем.
— Вот. А я бывала. И компетентно тебе говорю, в субботу вечером мы там не то что машину не запаркуем. Мы там даже самоката не найдём, где поставить.
— Почему? — От удивления застываю на месте. — Кто нам помешает?
— Негде, — Лена смотрит на меня, как на убогого. — Сразу видно, не водитель… Кстати, по этой же причине отпадает и такси.
— Только хотел спросить. А такси почему не возьмём?
— Мелкий, ты в который раз меня выводишь в свет? Сразу оговоримся: забегаловки, в которых мы едим с Сергеевичем в джинсах и спортивных трусах, за выход в свет не считаются.