Доктор 3
Шрифт:
– Я бы начал с того, что в нашем учебнике, как и много лет до этого, причиной Второй Мировой войны называется исключительно желание Германии реванша за Первую Мировую.
– И что тебя не устраивает в такой трактовке? – втягивается в спор Германович, в котором учёный иногда берёт верх над функционером.
– Мне кажется, мы по инерции переоцениваем роль Системы и недооцениваем роль Личности.
Историк выжидательно молчит, потому продолжаю:
– Тимур Германович, повторюсь: процитировать учебник дословно могу хоть сейчас. Но раз зашла об этом речь, то лично моё мнение: все войны, которые сейчас считаются «острыми», начинались не из-за вражды народов. А исключительно
– Мы все внимательно следим за ходом твоей мысли.
Историк присаживается на свой стол, скрещивает руки на груди. По некоторым теориям, это является признаком того, что подсознательно он уже настроен на отторжение всего, что я скажу. На эмоциональном уровне, не подключая критичность и логику. Если психологические теории не врут, это печально. Как по мне, педагог не должен давать волю эмоциям.
– Мне кажется, ни о какой демократии в тридцатые и сороковые годы двадцатого века речь не идёт в масштабах всей планеты, – я из любопытства прочёл всё, до чего дотянулся, про этот период. И не только по-русски. – Все без исключения страны были очень авторитарными и автократичными. Даже в той стране, которая себя сегодня считает Самой Демократичной, – пережидаю смешок класса, – президента Франклина Рузвельта профессиональные историки считают диктатором. Свои родные Самые Демократичные историки. И именно после него был введён лимит на правление в течение не более чем двух президентских сроков подряд.
– Правление – не тот термин в данном контексте, – перебивает меня историк. – И какое это имеет отношение к теме?
– Секунду. Есть мнение, что немцы – очень дисциплинированная нация. Если бы Главнокомандующий Гитлер отдал им приказ не наступать на Советский Союз, а строить дороги либо выращивать помидоры, они бы подчинились? Или, вопреки воле Фюрера, Вермахт согласовал бы действия с Люфтваффе, Кригсмарине, и они дружным конгломератом всё равно двинули бы на СССР?
– Ты очень упрощаешь, – недовольно морщится историк. – Давление различных социальных кругов и политических групп на первое лицо государства ты исключаешь?
– На Гитлера – однозначно, да, – киваю в ответ. – При маниакальном синдроме значение чьей-то альтернативной точки зрения для пациента равно нолю. Это мнение не лично моё, а сегодняшней доказательной медицины вообще и психиатрии, в частности. Я про зависимость самооценки от внешних факторов при мании. Надеюсь, с диагнозом Гитлера вы согласны?..
– …это очень хорошая отмазка, Тимур Германович! В анализе опираться только на те факты, достоверность которых подтверждена документально! А как быть, если как раз документы-то и были специально уничтожены согласно приказу? – горячится Юля, которая, войдя в Ученический совет, неожиданно для всех резко сконцентрировалась на учёбе. При том, что училась и до того неплохо. – Или если никаких документов не оформлялось? А приказы отдавались устно либо по телефону, но за неисполнение расстреливали?
– А что думает инициатор дискуссии? – беззлобно косится на меня историк, который сегодня на удивление конструктивно модерирует дискуссию.
Лично я, честно говоря, не ждал от него конструктива. Воспринимал его где-то необъективно и за функционером не видел человека.
Вне зависимости от того, что именно каждый из нас теперь будет думать о войне, известный и конкретный фактический материал усвоен классом на удивление неплохо. Это между делом говорит сам историк.
– А я бы тут вообще начал с конца, – я давно заметил одно несоответствие, но без дополнительной информации никак
– Хороший вопрос, Стесев, – сводит брови и кивает в ответ историк. – На это, как по мне, годится старая советская точка зрения. Или у тебя снова есть контраргумент?
– Насчёт фон Брауна и Исии против старой точки зрения не возражаю, – видимо, от недосыпа эмоции берут верх и надо мной. Я тоже завожусь. – Но нигде в советских источниках не мог найти вот какого объяснения. Король Румынии Михай Первый. В интернете пишут, что потомки одесских евреев до сих пор вспоминают румынские оккупационные части, расквартированные в Одессе в тысяча девятьсот сорок первом тире сорок четвертом годах. Говорят, «дорогой смерти» Одесса в этот период во многом обязана именно им… В большей степени, чем немцам и частям СС! При этом, как помним, сам Михай Первый является самым молодым кавалером советского Ордена Победы за всю его историю. Историю ордена, имею в виду. Не даю никаких оценок. Только сопоставляю факты.
– А вот это и будет домашним заданием…
После нашего вчерашнего демарша с созданием Ученического Совета, говорят, педколлектив не расходился из школы до одиннадцати вечера. Интересно, что они обсуждали? Учащиеся, со своей стороны, подготовились: самые активные предупредили родителей. Пояснили свою позицию. Проинформировали, что КШИ, как конкурент нашего ОЛИМПА, готова принять всех старшеклассников на ту же программу, и даже со скидкой. (Спасибо Роберту Сергеевичу. Он сказал, что специально договариваться не нужно, но в случае необходимости решит вопрос за пятнадцать секунд).
Сегодня утром, до начала уроков, закрытое собрание педколлектива в учительской продолжилось. Из-за этого первый урок во многих классах начался минут на семь позже.
Я, по старой негативной привычке, ждал «отката» и обратки, особенно от директрисы.
Но конкретно историк, от которого конструктива ждали меньше всего, именно сегодня в первый раз на лично моей памяти провёл действительно интересный урок. Даже не так. Дал высказаться каждому, в результате чего даже не читавшие усвоили фактический материал из-за многократного его проговаривания в ходе дискуссии.
Неожиданно.
На перемене зачем-то отписал об этом Лене в ватсаппе. (Почему-то по-детски захотелось поделиться. Самому смешно). Через три минуты от неё приходит ответ:
– Мелкий, есть такой анекдот. Приписывают Марку Твену. Разговаривают два выпускника Оксфорда, возраст двадцать один год. Один говорит второму: «Когда мне было четырнадцать лет, мой отец был большой дурак. Но за последние семь лет он значительно поумнел».
– Иии?..