Доктор 3

Афанасьев Семён

– Да слезь ты с трибуны – не на коллегии, – раздражённо морщится второй. – Если ты весь из себя такой бизнесмен, форс-мажоры мы вообще исключаем?

– Ну почему, у меня на этот счёт чёткая позиция, – первый наклоняется над столом и смотрит в глаза второму. – Форс-мажоры могут быть у нас с тобой. И выше. Ниже – только недоработки.

– Ты же понимаешь, что деньги на месте, он всё вернёт, но нужно просто подождать? Пока либо его выпустят, либо получится с ним связаться, – второй не отводит взгляда, но выглядит, как побитая

собака.

– Ты меня не слышишь, – раздражённо морщится первый. – Я был бы не против пождать, и ждать сколько нужно, если бы была информация, как долго нам ждать. И – через какие каналы мы в итоге получим наши деньги. Но так как этой информации нет, а лично меня ОН, – снова тычок указательным пальцем в потолок, – скоро спросит о своей доле, то мне придётся либо объяснять ситуацию, либо отдавать свои деньги. Ситуацию я объяснить не смогу: мы не можем связаться с Эс и не знаем, на каких счетах и у кого последний платёж. А моих денег хватит на один раз. Но ОН через две недели попросит следующую плановую сумму. И где я её возьму? Или из-за… этого сидельца уволиться срочно?

– Да понятно всё, – с досадой откидывается на спинку второй. – Что ты предлагаешь?

– Я не предлагаю. Я тебе открытым текстом говорю: давай форсировать. Понятно же и ежу, что семья что-то знать должна…

* * *

На литературе учительница, выходя за рамки самого предмета, периодически пытается не только образовывать нас, но и местами воспитывать. Справедливости ради, она открыта к дискуссиям и, как правило, пытается услышать все альтернативные точки зрения.

Правда, периодически её терпения не хватает, особенно если за громкими словами «альтернативная точка зрения» стоит чьё-то банальное желание просто почесать языком вместо урока либо незнание программного материала.

У меня масса вопросов по литературе. Первый из них – почему наша литература изучает только тех, кто уже помер? Среди современных писателей масса тех, кого без натяжки можно причислить к гениям. И с точки зрения содержания, и по форме подачи материала.

Видимо, «нет пророка в своём отечестве», и тут как с памятниками: только после смерти.

Насчёт этого я постоянно спорю с ней до определённого уровня, стараясь дальше не ввязываться в дискуссии, когда она, охваченная педагогическим энтузиазмом, пытается, помимо литературы, нам ещё и «прививать мировоззрение».

Дополнительно к литературе, она затрагивает и вопросы культуры, но это как раз меньшее из зол. Сегодня, правда, в рамках «смычки смежных дисциплин» уже пол-урока ожесточённо спорим о театре.

С другой стороны, если не циклиться на бесполезных (с прикладной точки зрения) «шедеврах русской литературы девятнадцатого века», школа уже дала мне один бонус: я научился разгонять свой эмоциональный негатив волевым усилием. Как следствие – растёт ресурсность мозга.

Дело, оказывается, не только в частотах мозга, но и в его задействованных участках.

Если воспринимать литературные диспуты, попытки учительницы нам что-то там прививать, её экскурсы в давно устаревшую культуру не как трату времени, а как упражнение на силу воли (упражнение на генерацию позитивного настроя и не-впадение в негатив), то получается очень не бесполезный урок.

– Ну, Стесев, а теперь поведай-ка нам, что думаешь обо всём этом ты, – учительница по-прежнему пытается втянуть меня в абсолютно ненужные лично мне дискуссии, больше похожие на потерю времени.

– Роза Ароновна, если я отвечу честно, я опять вас не обрадую, – дисциплинированно сообщаю ей своё видение текущей обстановки. – А врать не хочется – слишком хорошо к вам отношусь.

Класс привычно извергает короткий смешок, а она сама, так же привычно, снисходительно кивает:

– Давай уже. Не ломайся, как красна девица!

– Ну, начнём с определения слова «культура». Мы в школе почему-то, судя по контексту, под термином «культура» понимаем исключительно ту её часть, которой является живопись, театр, архитектура и так далее. В то время как культурой, если верить предмету в университете, являются ещё и материальные продукты деятельности – посуда, одежда, так далее… И обычаи с отношениями и ритуалами, и многое другое…

– Это где написано? – раздаётся с третьего ряда.

– Есть в универе на филфаке, инязе, истфаке такой предмет: «ИСТОРИЯ МИРОВОЙ КУЛЬТУРЫ». Учебник есть в интернете. Почитал на досуге… Так вот. Лично моё мнение, которое никому не навязываю: в основе любой культуры лежат три базовые функции головного мозга: мозг хочет развлекаться, познавать и отдыхать. Именно в таком порядке. Это лично мои наблюдения за жизнью.

Класс замолкает, а учительница удивлённо раскрывает глаза и присаживается сверху на ближайшую парту.

– Это имеет не большое отношение к литературе, – продолжаю, – но уж извините: если мы учим на память большие массивы текста для тренировки памяти на литературе и признаём, что для тренировки памяти (хотя я бы для этого ввёл иной предмет – «МЫСЛИТЕЛЬНЫЕ ПРОЦЕССЫ»), почему бы две минуты не поговорить и об этом… В процессе эволюции первое слилось со вторым: сейчас обучение, оно же познание, очень популярно делать через игру. То есть развлечение. И наоборот: масса игр выполняет и образовательную функцию, примеры возьмёте дома из компов.

– Да хоть и «Стратегия»! – подаётся вперёд Жанна.

– Спорно, – качаю головой, – но не суть… У меня другой пример: фейсбук… Идём дальше. Каналы коммуникации, необходимые для такой «загрузки» мозга, очень зависят от развития науки и техники. В древности они технически ограничивались возможностями театра, оперы, живописи, балета, поэтических салонов, салонов музицирования и подобной лабуды. Пардон…

Класс вместе с учительницей смеются полминуты, терпеливо жду.

– Но мы с вами знаем: информация – измеряемая величина. И мозг стремится потреблять и обрабатывать как можно большее её количество. Однако понятно это стало только в наше цифровое время, и то, похоже, не всем… Лично моё мнение: музыка, балет, опера, живопись или умрут, или останутся уделом узкой группы фанатов. Всё по той же причине: информация измерима. И ранее люди ходили и на это только потому, что альтернативы особо не было, а физиологическая потребность потребления информации и обмена информацией была и есть. Но сейчас структуры коммуникации усложняются, а объемы информации растут. Устаревают примитивные её каналы.