Доктор 4
Шрифт:
Но есть то, чего Гао сейчас сказать не может, хотя невольным уважением к собеседнику и проникся: во-первых, информация от «соседа»-неудачника нужна сейчас. Лишние двое суток — это в данной ситуации неоправданно много.
Во-вторых, есть ещё один момент, которого сопредельный полковник не знает и не может знать: за ближайшие двое суток «сосед» мало того, что может умереть сам. И, попутно, утащить на тот свет так нужную сегодня информацию. Но и, что важнее, он может в последней, летальной, стадии перезаразить весь Хоргос,
К сожалению, заботиться о людях, в том числе с сопредельной стороны, придётся вопреки правилам и соглашениям.
Впрочем, одну последнюю попытку ещё можно сделать.
Господин полковник, ещё секунду, — да-сяо снова за руку останавливает нашего полковника. — Среди троих задержанных вами с оружием, есть один человек, который нам срочно нужен. Мы можем прийти к какому-то компромиссу?
Да-сяо сопровождает свои слова каким-то странным движением руки, рисуя какой-то непонятный мне знак в воздухе.
— Наша сторона готова скомпенсировать вашей стороне неудобства от нарушения процедуры в любом объёме, на любом уровне: как на официальном, так и на любом другом. — Продолжает да-сяо. — Указанном вами или иными официальными лицами. От которых зависит скорость решения нашего вопроса в данном случае.
— Во зверь, — беззвучно смеётся Кеша, который сейчас начинает веселиться искренне. — Вот это пилотаж! Он знак юаня в воздухе нарисовал! — поясняет Кеша мне, видя, что я не понимаю, что происходит.
— Ух ты. А я и не понял. — с удивлением поднимаю брови.
— Ну. На что и расчёт. О чём и речь! — продолжает чему-то искренне радоваться Кеша. — Вот это пилотаж! При всех, на площади! И ведь главное, не подкопаешься! Другое дело что да-сяо, видимо, нашего бравого полкана явно с кем-то путает из своей прошлой жизни… Полкана, конечно, знать надо, чтоб таких косяков не вытворять. Смотрим дальше…
— Господин да-сяо, — голос полковника затвердевает подобно бетону и теперь сух и холоден. — Вы разговариваете со старшим офицером пограничной службы. Хорошо говорите по-нашему, стало быть, реалии страны знаете. И не можете не отдавать себе отчёта в том, что оскорблений на официальной встрече я вам не спущу.
— Тут полкана знать надо, — быстро и тихо в параллель поясняет мне Кеша, внимательно наблюдая за происходящим на площади. — Наш полкан же типа живая легенда. Тридцать лет «на тумбочке»: он ещё при СССР начинал, в Таджикистане, срочку. В училище поступил отдельным приказом, по дополнительному набору, как кавалер гос. наград. Причём, сразу из госпиталя. В девяносто девятом, когда мы с к-рг-ами формировали сводный батальон для Таджикистана по их запросу, от ООН, он там снова отметился. Его и на Хоргос поставили только потому, что он чётко кое-какие правила соблюдает, но то тебе ещё рано… А да-сяо, конечно, тормоз… такого ж человека по энергетике видно, а он ему бабло… тут тоньше надо было… Хотя, с полканом и тоньше было бы без шансов… — продолжает Кеша бормотать себе под нос какую-то абракадабру, явно чтоб сбросить растущее у него напряжение.
— А ты откуда это всё знаешь, про полковника? — спрашиваю, прерывая Кешино бормотание.
— А сколько мне, по-твоему, лет? — с тенью удивления бросает на меня мимолётный взгляд Кеша, продолжая наблюдатьт за событиями на площади.
— Я думал, лет тридцать. Сейчас, но это уже по стилю мышления, думаю, под тридцать пять.
Кеша начинает беззвучно смеяться в ответ:
— Сорок с лишним. Тип старения второй, если по медицине. Я ж азиат… Я ещё чуток застал те времена, когда полкан начинал. Хоть и самым краем. А в наших кругах, все друг друга знают, кто с таким стажем. Тихо, внимание…
Полковник Туле-ев был далеко не таким ограниченным солдафоном, которого всегда и везде успешно изображал на людях вот уже много лет.
Просто, помимо прочего, такое его амплуа всегда давало ему некоторое лишнее время на размышления в острых ситуациях (в том числе, почти тридцать лет тому на Южной границе некогда великой Империи, которой больше нет). От тормознутого увальня никто и никогда не ждёт быстрых решений и точных действий.
Вот и сейчас.
Что у соседей приключилось что-то не понятное, было ясно сразу. Когда вместо привычного добряка-взяточника Чжао, с той стороны вместе с заместителем Чжао прислали какого-то полугенерала, причём явно не под своим именем: служебное удостоверение да-сяо явно относилось к тому списку документов сопредельной стороны, который в информационной службе погранвойск идёт под грифом «документы прикрытия, выданные официально. Особый контроль».
Т-ев достаточно немало повидал в жизни, в том числе и уже в должности на этом участке границы: когда мимо тебя идут даже не миллионы, а миллиарды, личные требования к качеству собственной работы у нормального офицера всегда повышены. Хотя бы и ради того, чтоб твои бойцы, позарившись на «презренный металл», не пошли по стопам таможенников. Часто за деньги нарушающих неписанные правила: деньги — деньгами, но безопасность государства — святое.
Денег, как сказано в одном старом фильме, конечно, никто не отменял.
Но одно дело — количества заявленных в декларациях товаров и пошлин (хотя и об этом можно дискутировать долго…)
Другое дело — неписаные правила государственной границы. Вернее, как раз писаные. Именно в той части, которая касается действительно эффективной охраны своей границы.
В отряде Т-ва, когда он служил ещё срочную, никого не удивить было нарядом из трёх человек, вступающим в заведомо неравное столкновение с противостоящей группой от десяти человек и выше. Просто своя специфика рода войск. На такие ситуации никто специально, понятно, нарываться не хотел; но и что делать, случись вдруг, представляли точно и однозначно.