Доктор Джонс против Третьего рейха
Шрифт:
Наверное, поэтому настал момент — минут через сорок, — когда он подкинул наушники в воздух.
— Есть, Джонс! Я ухватил ее за хвостик!
Индиана не отказал себе в удовольствии приложить наушник к своей голове. Действительно, из резинового кругляша с дырочками доносились слабые звуки, смахивающие на частое поплевывание. Но они говорили о близости Ковчега и Лилиан.
— Это точно лодка, а не какая-нибудь рыба-кит, прочищающий глотку? Да и откуда вообще эти звуки приплывают?
— Мистер Джонс, так шумит «рыба-кит» с работающим винтом и подрагивающим стальным корпусом, — терпеливо разъяснил
Теперь можно было прикинуть, куда направляется немецкая субмарина. Примерно, конечно. Похоже, она собиралась пройти южнее Крита к Спорадским островам или к западному побережью Турции.
— Эх, было бы у нас десятка два глубинных бомб, — помечтал Катанга.
Небосвод крутился к ночи, и, как предполагал капитан, субмарина вскоре должна была всплыть. Так оно и случилось, однако поглазеть на нее из-за темноты не пришлось.
На рассвете, а это было второе сентября, лодка снова нырнула, с катера же можно было увидеть британский крейсер, который, впрочем, не обратил на крохотного собрата никакого внимания.
«U-46» в это время подвсплыла на перископную глубину и тоже разглядела крейсер.
— Какая прекрасная мишень, — заметил командир лодки, пребывающий на центральном посту. — Пора уже отрывать Британии ласты.
Он решил запросить Берлин о возможности атаки. На перископной глубине коротковолновая радиостанция могла принести пользу, связист срочно взялся за свою работу и передал шифровку. Но Берлин велел не отвлекаться. По личному указанию фюрера «U-46» надлежало следовать в порт Измир дружественной Турции, откуда знатная добыча должна была отправиться в Германию воздухом. Впрочем, имелся и запасной вариант: если англичане начнут перехват, то ценный груз надлежало переправить на судно под нейтральным флагом — за эту часть операции отвечали друзья великой Германии.
Лишь два человека всеми фибрами хотели, чтобы Ковчег не попал так просто в Германию — Индиана Джонс и Райнгольд фон Урбах.
Хотения доктора Джонса, конечно, понятны, а вот Урбах мечтал запустить свои руки в объект, прежде чем тот будет ликвидирован. Немецкий археолог доподлинно знал, что Ковчегу предстоит торжественное уничтожение в замке Вевельсбург в присутствии самого Адольфа Гитлера, рейхсфюрера СС Гиммлера, других высших чинов из партии, СС и института Аненэрбе. Поэтому Урбах не возражал против неприятностей со стороны англичан. Прежде чем интересный предмет будет переправлен на судно друзей, он успел бы покопаться в его начинке…
Ближе к полудню следующего дня акустик Катанга, оценив курс немцев, склонился к кандидатуре Измира как порта их назначения:
— Там у турков крупная военно-морская база и аэродром, которые могут пригодиться команде соперника.
Спустя полчаса катер-следопыт был замечен турецким патрульным кораблем и получил приказ остановиться. Этот момент капитан Катанга выбрал для окончательного выяснения отношений:
— Доктор Джонс, что все-таки таилось в трюме «Броненосца» и затем перекочевало на немецкую подводную лодку? За какой-такой драгоценностью мы тянемся со столь завидным упорством?
— Вы очень своевременно задали этот вопрос, мистер Катанга, учитывая, что нас вот-вот посадят голым задом на сковородку.
— От вашего ответа зависит то, насколько я буду склонен к рискованным поступкам, — объяснил капитан. — Если ящик нашпигован какими-нибудь блестящими штучками-дрючками, я соглашусь поставить на кон свою жизнь — при условии, что и мне отломится. Половина, док. Я честный человек и требую всего лишь половину.
— То есть делим поровну? Да вы, я смотрю, любитель социальной справедливости… — американец хмыкнул. — Когда вы пустились в эту морскую прогулку, то уже проявили недюжинный нюх. Примите мои аплодисменты. Кто-то конечно, заявит, что ваши мотивы были корыстны. Тут я намерен твердо возразить — корыстны все мотивы без исключения, особенно подозрительна любовь ко всему человечеству и так далее. Но вернемся к ящику. Хотя присутствует в нем и золото, интересен он отнюдь не этим. Капитан, немцы унесли с вашего судна Ковчег Завета.
— Я совсем «того» или не совсем врубаюсь? — Катанга даже потер лоб, будто пытаясь что-то вспомнить. — Как прикажете вас понимать? Может, это приборчик физический так кличется?
— Может, и прибор, только очень древний. Но он работает не на физической, а на Божественной энергии. Понимайте меня буквально, Катанга, это те самые скрижали Завета, которые Моисей высек со слов Господа Бога, это тот самый Ковчег, что находился в Святая Святых Иерусалимского Храма. Надеюсь, произнесенные мною звуки имеют для вас какой-то смысл, то есть помимо ложки с вилкой вам в руки уже попадало Святое Писание.
— Невероятно. Я поражен, — дотоле вялый и циничный голос Катанги задрожал из-за внутреннего кипения. — Мои предки были людоедами, но я — католик.
— Так каков ваш положительный ответ? — настаивал Индиана.
— Значит, вы нашли Ковчег, мистер Джонс? Или как?
— Да, земляные работы — моя профессия. Я откопал, а нацистские воришки забрали. Догадываетесь, зачем фюреру понадобились Божьи Заповеди?
— Чтобы уничтожить их, — шоколадное щекастое лицо Катанги даже посерело.
— И я все больше склоняюсь к тому же мнению.
Тем временем турки оказались на расстоянии слышимости. Было у них не какое-нибудь корыто, а патрульный корабль явно немецкого происхождения. И сейчас два многоствольных пулемета смотрели, внушая минорное настроение, на жалкую команду катера.
Турецкий командир обратился с мостика через мегафон на еле доступном английском языке:
— Слюшай, кыто башкан этого судна, а?
— Гюн айдын, бай. Ну, я башка, а в чем дело? — откликнулся Катанга.
— Асмотр. Панятна, да?
— Но мы не находимся в пределах турецких территориальных вод.
— Какой грубый чэловэк. Нам извэстна лючшэ, в каких вы водах. Глуши матор. Панятна, да?
Вскоре несколько турецких гостей рылись там и сям, причем один из них быстренько уронил к себе в карман лежавшие на планшете часы. Другой поднял гидрофонные наушники и проорал что-то своему командиру. Тот недобро рявкнул в ответ, после чего турки немедленно окружили Джонса и Катангу, отняли у них револьверы и кнут да еще стали подталкивать и пихать, как бы приглашая на выход.
При личной встрече турецкий капитан, украшенный густой растительностью под носом, сказал задержанным: