Доктор воровских наук
Шрифт:
МИЛЛИОН В ПЕЧКЕ
В нашем стойбище уже кипела утренняя жизнь. За столом было полно народа. Все пили чай. В том числе и наш архитектор. Он был в форме командира спецназа, без бородки и очков. Теперь-то мы поняли, почему он все время сдвигал их на нос.
Мы его сразу и не узнали, пока он не улыбнулся и не сказал:
– Доброе утро, коллеги.
Оказалось, что наш архитектор вовсе не архитектор, а самый настоящий милиционер. В нашей милиции полно всяких специалистов. И архитектор занимался раскрытием всяких краж старинных вещей.
Алешка похвалился «ученому» своими сокровищами, и архитектор спецназа очень их одобрил, даже позавидовал немного. И Алешка, конечно, пару наконечников ему подарил. И, конечно, самых кривых и ржавых.
Папа слушал наши разговоры и все время посмеивался. Он вообще был в хорошем настроении.
– Здорово выспался, - смеялся он.
– Как от сонных яблок.
– Да, - вспомнил я.
– А доктор? Его тоже задержали?
– Нет, - ответил архитектор.
– Он сам в милицию пришел. С повинной. Говорит, очень я за водителей беспокоюсь. За состояние их здоровья. Но мне кажется, он больше всего за себя беспокоился.
– А ему чего-нибудь будет?
– спросил Алешка.
– Обязательно. Как соучастнику преступления. Но поменьше, чем другим. С учетом его раскаяния. И кстати, - вспомнил архитектор, - у Чашкина еще пособник есть. Дед там один, из Пеньков.
– Он уже свое получил, - хмыкнул Алешка. Но подробности излагать не стал - попадет еще. А чтобы посильнее отвлечь внимание от этого скользкого вопроса, небрежно положил на стол тряпочку. С пистолетом.
– Что это ты подобрал?
– спросил папа.
– Вещественное доказательство.
Папа опасливо развернул тряпицу.
– Где ты взял?
– Чашкина обезоружил, - соврал Алешка. И опять сделал отвлекающий маневр: - Там еще один вещдок.
Под пистолетом лежала скомканная трафаретка «ДПС-16».
И когда он ее туда засунул?
Бывший архитектор почему-то с огромным уважением посмотрел не на Алешку, а на папу. Видела бы мама этот взгляд.
А папа уже пришел в себя, он все-таки профессионал в своем деле.
– Да, - он отодвинул пустую кружку.
– Операция проведена отлично. Вот только Чашкина не удалось задержать. Теперь это будет трудно.
– И ничего не трудно, - сказал Алешка, любуясь разложенными на столе своими историческими реликвиями.
– У него, у этого мелкого Чашкина, особые приметы есть. Ну, кроме роста, конечно.
– Ну-ну?
– заинтересовался папа.
– Он все время чихает и чешется.
За столом началось молчание. А потом оно прекратилось папиным вопросом:
– Откуда вам это известно? Он что - болен? Алексей! Не виляй глазками.
– Ну… Он… Он в пруду искупался. Где у тебя все время караси с крючка срывались.
– Искупался, это я понял. А при чем здесь - чешется?
Пришлось все рассказать. Мне показалось, что взрослые едва сдержали улыбки, но из педагогических
И папа сразу взял свой мобильник:
– Семенов? Оболенский на связи. Передай шефу, чтобы объявили в розыск гражданина Чашкина. Да, подозреваемого в ряде тяжких преступлений. Приметы? Невысокого роста, среднего телосложения… Особые приметы?
– Папа помедлил.
– Есть особые приметы. Чихает и чешется. Да! Да! Именно так, ты правильно понял. Что? Сейчас уточню.
– Папа прикрыл ладонью микрофон и спросил нас: - Долго он будет чесаться?
– Пока не поймают, - буркнул Алешка.
А наша мама в этом интересном разговоре не участвовала. Она лежала около палатки на надувном матрасе и увлеченно читала свою книгу. Только странички порхали.
– Да, с его задержанием надо поторопиться, - сказал бывший архитектор.
– Деньги ведь, которые он награбил, мы так и не нашли.
– Это вы не нашли, - опять буркнул Алешка, вертя в руках кинжал.
И опять застыла над столом тишина. А потом папа осторожно так спросил, будто боялся спугнуть Алешку, как соловья с ветки:
– А кто нашел?
– Я, - простенько так и скромно ответил Алешка и попытался воткнуть кинжал в стол. Как пират.
– Алешка, положи нож, - не отрывая глаз от книги, произнесла мама и сдула со лба прядь волос.
– Не балуйся.
– И где эти деньги?
– Это папа спросил.
Алешка засунул кинжал за пояс.
– А я их на всякий случай в другое место перепрятал. Чтобы Чашкин не нашел.
– Алексей, - опять не глядя, предостерегла его мама.
– Пупок не проткни.
– Да подождите вы со своими пупками!
– не выдержал папа.
– Речь идет об огромной сумме.
– И опять взялся за Алешку: - Где деньги?
– Там, - небрежно махнул Алешка кинжалом, - в монастыре.
– Лейтенант!
– вскочил папа.
– Быстро организуйте понятых и - в монастырь. Лешку - в машину!
А я и не знал, что Лешка деньги перепрятал. Он ни словом об этом не обмолвился. То-то он около двери повертелся, когда мы ловушку устраивали. Я-то подумал, что он просто проверяет - цела ли сумка…
– Эх ты!
– сорвалось у меня.
– Мне-то мог бы сказать.
На что Лешка спокойно, по-взрослому ответил:
– Боялся, что ты проболтаешься раньше времени. Ты у нас такой простодушный.
Да, быстро наши нахальные детки взрослеют.
По дороге в монастырь мы заехали в Пеньки и прихватили деда Степу в качестве понятого. Вторым понятым вызвался дядя Федор.
Подъехали мы на двух машинах - на нашей и милицейской, - и мне показалось, что старинный монастырь встретил нас с затаенным вздохом: мол, как же вы мне надоели. Не даете спокойно подремать под летним солнышком, повспоминать прежние боевые и трудовые годы.
Машины мы оставили у воротной башни и вошли во двор монастыря, где все еще торчала чашкинская фальшивая «ДПС» с крошевом ветрового стекла на капоте. Папа оглядел эту картину и сказал архитектору: