Доктор Web для молодого вампира
Шрифт:
Я кивнула головой — все правильно, порча серной кислотой выжигает все, что человек создал. Страшно это.
— Да я и сам хочу умереть, только ты да дочь держат, — глухо сказал он.
Последний штрих — мысли о самоубийстве. Все верно. И загибается вот так человек, а врачи руками разводят — все в норме было, чего это он так?
— В общем так! — повелительно припечатала я. — Вы, женщина, идите — ка в комнату, поспите до утра. А вы, мужчина, скажите свое имя и тоже спать ложитесь.
— Иван, — сказал он, и я облегченно перевела дух — если б он был каким Эдиком, которых у нас отродясь на деревне не водилось, я бы
— Баба Аня, пусть Зойка мне три десятка яиц продаст, только у меня всего рубль, хватит? — выпалила я разбуженной Карасихе.
Меня и бабку на деревне знали, и она и не подумала разораться, что ее средь ночи подняли. Подняли — значит надо кому-то помочь.
— Так я сама их тебе так дам, — сонно моргнула она.
— Нет, надо что б купить и у младшей по возрасту, — уперлась я.
Через пять минут я уже произвела обмен рубля на сетку яиц и побежала в летнюю кухню. Посмотрела на часы — было как раз без десяти три, самое время, и поставила чугунок на газовую плиту. Яйца быстро сварились, я сунула туда свежесорванный чистотел и болиголов, ложку меда и соль с чистого четверга, потом сбегала в сарай, взяла топор и выбрала в курятнике хромоногую пеструшку для переклада. Еще час ушел на безрезультатные попытки ее зарубить. Курица, вскоре смирившаяся со своей участью, лежала на чурбачке в кухне, посматривая на меня полуприкрытой пленкой глазом, а я ревела и гладила ее. Ну не могла я ее зарубить, не могла! А яйца так и кипели в чугунке. В конце концов я плюнула и вернулась в дом. Придет бабуля и все сделает.
Но бабули дома не было, а мужик глядел на меня больными глазами, глазами человека, который через час умрет. Предсмертная серость уже залила его щеки, заострила нос, и я почувствовала как он мне неприятен. И именно это решило дело, я поднялась, вернулась на кухню, крепко зажмурилась и рубанула по шее все так же лежавшей на боку курицы. Она только дернулась, а я уже держала ее тушку над чугунком и тупо смотрела на стекающие из шеи капли крови в бурлящую воду и читала заклинание, изо всех сил стараясь не зареветь.
Потом я вычерпала яйца, перелила отвар в банку, взяла фонарик и пошла на кладбище — следовало управиться до утра. Ночь, вроде должно быть страшно — но тогда я даже и не подумала об этом. Потом, став взрослее и из триллеров узнав, что мертвецы имеют обыкновение совершать прогулки под луной — бояться стала жутко. А тогда я спокойненько добежала через лес до кладбища, с фонариком методично обошла его, разыскивая могилы с тезками моего пациента и оставляя там по одному яичку. Положив последнее яйцо на могилу дяди Вани Никишева, утопшего по пьянке в прошлом году, и вылив на землю отвар, я не оглядываясь побежала по узким тропинкам меж могил домой. Я тогда очень боялась, что придет бабушка раньше меня и заругается, или мужик помрет. Или все вместе.
Мужик еще не помер, когда я появилась на пороге, а вот бабушка и правда была дома. Для начала мне всыпали хорошего ремня, потом выслушали, потом холодным голосом бабуля отправила меня спать.
Я постелила себе на сундуке, служившим мне кроватью, и крепко заснула, утомленная первой рабочей ночью.
Утром мужик проснулся здоровым.
Бабка велела жене, которая теперь истово хлопотала над своим Ваней, заказать в трех церквях годовую службу о здравии, и на этом я рассталась со своим первым клиентом.
После этого бабуля принялась меня учить всерьез. Через год моих родителей почему-то обуяла совесть и меня забрали в город. Я многое уже умела, но не все, а доучить меня бабушка не успела — в ту зиму она умерла. Потом уже мать говорила, что она за месяц до смерти слала телеграммы, просила меня привезти, но я должна была посещать школу и мать мне те послания просто не показала.
А Димка… С ним мы встретились год назад, он пришел ко мне за охранкой. Он стал красивым, сильным и …жестоким. И он все еще любил меня, ту девочку из его детства. Настолько сильно, что когда я умирала после той аварии на дороге — умер вместо меня. Обменял мою жизнь на свою.
Спи спокойно, Димочка, я никогда не перестану помнить тебя. И любить.
Глава четвертая
Проснулась я как обычно от дребезжания будильника. Совершенно невыспавшаяся, я попыталась было нахлобучить подушку на ухо, но пришел Бакс, укоризненно мявкнул и многозначительно посмотрел за окно.
Вырастила надзирателя на свою голову.
С трудом открыв чугунные веки я посмотрела вслед за Баксом за окно и поняла — вставать придется. Заря уже залила утреннее небо, а на сегодня я наметила отчитать ребенка на послушание родителям, да свекровка заказала обряд на лад в семье сына — там до развода доходит. Больше за одну зарю мне не вытянуть, сил надо много, а из-за ночных чтений я поспала дай Бог если пару часиков. Я взяла с тумбочки кружку со вчерашним холодным чаем, запила им витаминку, достала из-под подушки тяжеленный том моей родовой Книги — Библии Ведьмы, и пошла на лоджию.
— Здравствуй, девица — краса, утренняя заря, — приговаривала я, распахивая одну за другой деревянные створки окон.
Морозный воздух ворвался в них, обжег меня, и я слегка поёжилась. Странно — я практически ежедневно, несмотря на время года, босая и в одной льняной рубашке провожу на открытой лоджии обряды — и что вы думаете, я хоть раз простудилась?
Думаю, то колдовство моей бабули сработало. Каждый раз, когда она меня в детстве парила в баньке — она неторопливо отчитывала заговоры на здоровье. И действительно, здоровье у меня — дай бог каждому. Вот только бабуля вдобавок от великой заботы мне лишний вес пришептала. Обливая меня на последний раз прохладной водой, она всегда четко выговаривала: «С гуся вода, а с Магдалины худоба». И все детство я была толстенькой. У бабули были свои понятия о женской красоте, и мне было очень, очень трудно отчитать ее заклятие.
Через несколько часов, закончив обряды, я пошла звонить своему дружку — менту, Витеньке Корабельникову. Не потому что очень хотелось — Мульти к тому времени проснулась и висела над душой, требуя прояснить ситуацию.
— Привет, — бодро поздоровалась я в трубку и зевнула я недосыпу.
— Привет, — подозрительно спросил Витька. — Что у тебя на этот раз стряслось? Ты опять кого-то замочила?
Мульти, подслушивающая по параллельному телефону, нервно вздрогнула.
— Да неее, — неуверенно проблеяла я, облившись холодным потом.